Поразительно, однако, что ощущения князя от всей этой деятельности оказались созвучны моим. Не так давно в одном из интервью он признал: «Вот и теперь в постсоветской России опять всё то же: сосуществуют в Москве Конгресс Соотечественников, Международный Совет Российских Соотечественников – что они делают, с какой целью собираются? Каким-то махровым бюрократизмом веет на простого российского гражданина от этих возглавляемых, уж извините, графами и князьями съездов, конгрессов, с их обедами, бесконечными разговорами, ничем не завершающимися обсуждениями и т. д. и т. п. Кто вас слышит? Каким влиянием в мире обладает российская диаспора?». Вопросы замечательные! Действительно, на территории бывшего СССР проживает 18 миллионов русскоязычных людей и 12 миллионов распылены на разных континентах. Всего 30 миллионов. Современная Россия тщится стать в ряды великих держав, стать ядром всех русских. Но экономический прогресс сдерживается политическими барьерами в жизни общества. Так есть ли смысл участвовать в этих бюрократических игрищах и бесполезных сборищах?
Не оправдывая собственный общественный нигилизм, но продолжая держаться за него в эмиграции я почему-то помню один забавный эпизод в нашем с князем общении. Однажды я высказался, что хорошо бы вместе оказаться в какой-то момент в Москве, чтобы оживить в памяти, как Никита Дмитриевич впервые подлетал к Шереметьево в 70-м году, заглянуть в Дом-музей в Филёвском парке, зайти с ним в музей личных коллекций. Никита Дмитриевич живо откликнулся на мой журналистский интерес и сам предложил, что он договорится с руководством Международного Совета Российских Соотечественников, чтобы я мог посидеть на одном из заседаний Президиума МСРС. Наверное, мой скепсис не укрылся от внимания князя. Я сказал, что заседания меня интересуют в меньшей степени. И не кривил душой: когда я заглянул в официальные документы, от всех этих повесток дня с обсуждением выполнения планов работы, утверждений новых планов в связи с подготовкой к отчётно-выборной конференции; мероприятий, приуроченных к празднованию Дня народного единства, перечислением приоритетных направлений деятельности МСРС в новом году – от всего этого повеяло таким хорошо забытым прошлым, что у меня свело скулы от скуки. И я искренне обрадовался, когда понял, что князь изменил первоначальное намерение пристегнуть меня к своей очередной поездке в Москву.
Не менее удручающе для меня выглядели отчёты о работе этой организации, из которых я узнавал, что участники заседания «единодушно поддержали идею проведения Фестиваля «Русская песня», обсудили итоги участия МСРС в праздновании 50-летия полета Ю.А.Гагарина, а также доклад о прошедшем в Вашингтоне 30-м Всемирном Российском форуме» и прочее, и прочее… Впрочем, знакомясь с этими планами и отчётами я всё-таки пожалел, что не присутствовал на выступлениях князя, посвященных вопросу реализации инициатив МСРС о создании Памятника Примирения и на его докладе «О Национальной портретной галерее».