Уверен, любой здравомыслящий человек не станет возражать против Примирения и его символа в виде Памятника! Но у меня во всей этой затее князя возникает принципиальный вопрос: почему Памятник призывает к Примирению прежде Покаяния. Ведь уникальность политической ситуации в России в том, что не было и нет недвусмысленного акта покаяния со стороны первых лиц страны перед собственным народом, пострадавшим от репрессий, перед зарубежными соотечественниками. К этому Россию не подвинул даже пример Германии, где именно покаяние помогло народу очиститься от нацистской скверны. А тут вдруг на первый план вылезает идея примирения, согласия! Да ещё из уст князя, отец которого был уничтожен сталинским режимом, да и сам он ребёнком попал в Военную тюрьму!..
Может быть, идея Примирения, предшествующего Покаянию, не казалась бы столь абсурдной, если бы Сталин, страшнейший из всех диктаторов, живших на земле, был повешен, как Саддам Хуссейн, если бы его труп проволокла по улицам Москвы разъяренная толпа, как это сделали ливийцы с Муамаром Каддафи, если бы его, больного, тащили на суд, как Хосни Мубарака в Египте… Было бы диким одобрять подобные кровожадные акты! К счастью, ничего подобного в России так и не случилось. Но разве не дикость, что кровавый вождь Октябрьского переворота и сегодня лежит в мавзолее, а за ним у Кремлёвской стены на той же Красной площади стоят памятники палачам, и прежде всего, Сталину. Могилы же миллионов замученных в ГУЛАГе на Колыме и в Магадане остаются безымянными. И в такой стране князь полагает возможным говорить о Примирении и Согласии! Впрочем, идея примирения для министра иностранных дел России Сергея Лаврова – пустой звук! Министр попытался призвать к ответу телеведущего Владимира Познера, комментировавшего слова Лаврова, что Москва лишь готова рассмотреть реабилитацию жертв Катыни!. А Владимир Познер в своей авторской телевизионной программе всего-то высказался в том плане, что «…польские офицеры были пленены не в результате военной операции – их просто захватили… И по рекомендации Берии, и конечно, с согласия Сталина, они были все расстреляны. Все до одного. То есть советское руководство совершило абсолютно тяжелейшее преступление. А теперь мы говорим, что готовы рассмотреть вопрос об их реабилитации. По-моему, это звучит очень странно. Может быть, не дожидаясь решения Страсбургского суда, можно было давно реабилитировать их, как ни в чем не повинных людей. А заодно объявить тех, кто указал, что их надо расстрелять, во главе с Иосифом Виссарионовичем, преступниками. Может быть, вот это надо было рассмотреть? Вообще, нет предела ни лицемерию, ни отсутствию совести»…