- Здесь более чем отвратительно.
- После того, как здесь будет чисто, оно идеально подойдет для нас.
- Идеально подойдет для тебя, чтобы бить и трахать меня?
- Именно, - сказал Сорен, даже не улыбнувшись.
Но в улыбке и не было необходимости, поскольку Кингсли понимал, что Сорен не шутит.
- Хорошо.
- Ученики никогда сюда не заходят.
- Pourquoi?
Кингсли вернулся к чистке. Оказалось, в этом месте умерла мышь, и жир ее костей и костного мозга оставил неизгладимый след на древесине. Прекрасное место, чтобы отдавать свое тело человеку, которого он боготворил.
- Кто-то пустил слух, что призрак отца Леопольда часто посещает скит, потому что он умер здесь. Они нашли его тело спустя неделю, так как все были в ловушке в школе из-за метели.
- Просто призрак священника. Нечего бояться.
- История утверждает, что призрак отца Леопольда позволяет сексуальные вольности с тем, кто попадает в пределы его досягаемости. После смерти он пирует тем, в чем отказывал себе при жизни. Ты веришь в это?
Кингсли посмотрел на Сорена с широко открытыми глазами.
- Нет, но очень хочу.
Сорен рассмеялся и бросил в него металлическую губку. Кингсли поймал ее у своей груди и решительно атаковал жирное пятно от мыши. Понадобилось целых два часа, чтобы вымыть пол. Еще один час, чтобы смести паутину и убить обитателей. Он смачно раздавил паука-волка.
Чересчур смачно на взгляд Сорена.
- Разве ты не можешь ловить их и выпускать на улицу, Кингсли? Убивать их излишне.
Кингсли поднял холодный, жесткий взгляд на Сорена.
- Ловить пауков и выпускать их на улицу? Я когда-нибудь говорил тебе, у меня было кровотечение еще три дня после нашей первой ночи вместе? Pardonez-moi за мои слова, но католическое почитание тобой неприкосновенности жизни, было бы более убедительным, не будь ты садистом.
Сорен поднялся на ноги и выпрямился. Он подошел к Кингсли.
- У меня нет ни малейшего желания причинять паукам боль так, как я хочу причинить боль тебе. В этом разница.
- В самом деле? Как так?
- Прежде всего, я не нахожу пауков привлекательными.
Сорен поднял бровь. Кингсли не смог остановить вырвавшийся смешок. Но губы Сорена заставили его замолчать. Поцелуй длился всего мгновение, прежде чем Сорен отстранился.
- Возвращайся к работе, - приказал он.
Кингсли упал на колени перед Сореном, посмотрев на него снизу-вверх.
- Да, сэр.
Сорен посмотрел на него сверху-вниз и Кингсли без труда различил голод в его глазах.
- Возвращайся… к… работе, - приказал Сорен.
Это прозвучало, как будто он говорил сам себе, нежели Кингсли. Кинг нахмурился.
- Да, сэр.
Вздохнув, он взял губку и принялся за один единственный стул, что им удалось спасти из сгнившей мебели в эрмитаже. Он нехотя скреб, пока не услышал, как Сорен бормочет с отвращением, - Кингсли, ты никогда не убирался в своей жизни?