— Освободился, — Третий покачнулся с пятки на носок. — Ложись, — сильные руки легли на плечи и заставили откинуться на подушки.
— Артём, — позвала я, уже засыпая.
Третий отвел глаза от экрана ноутбука, пригнул ухо Счастливчику, чтобы видеть мое лицо.
— Мне лечиться надо, — сказала, и закрыла глаза.
***
Настоящее время.
Практически наши дни.
Эпилог.
Воздух пах тюльпанами и цветом вишни.
— Пришла пора прощаться, — обернулась я к Артему, отойдя от распахнутого окна.
Он сидел на диване, листал книгу на планшете. Кот свернулся бубликом у него под боком.
Идиллия и только.
Третий поднял глаза — еще расфокусированные, почти сонные. Сощурился от солнечных лучей, заполонивших комнату.
— Что? — переспросил он.
— Я говорю — весна пришла. Договору — конец, настало время расставаться.
Третий усмехнулся в излюбленной манере — криво, жестоко.
— У нас в запасе еще пара дней. Время есть.
Я пожала плечами и ушла в спальню, чтобы собраться на работу.
Настроение было паршивое, но доктор заверял — пройдет. Время, как известно, всё лечит. Зализывает раны, тушит свечи и погребает под собой эпохи и цивилизации.
И вообще, самое главное — вовремя принимать таблетки.
Через несколько дней — апатичных и однообразных, наполненных показным спокойствием, я ехала с работы, и от нечего делать, поглядывала в окно.
Мысли вертелись вокруг треклятого договора — уж больно он смахивал на сделку с Дьяволом.
Но, говоря откровенно, с Третьим было хорошо. Спокойно, вольно. Поэтому, я сама не знала, для чего завела тот недавний разговор. Хотелось определенности — да, а вот взять и вправду расстаться — не очень.
Выруливая на проспект, приспустила стекло. В салон ворвался свежий ветер. В последние дни погода радовала теплым воздухом и ароматом разнотравья. Дышалось сладко. Сидеть дома в такой вечер было попросту грешно, и я надумала пригласить Третьего на прогулку. Припарковалась у обочины, вынула из сумки телефон, и замерла, глядя в окно.
Неподалеку, на веранде популярного бара, стоял Третий, хотя должен был находиться на деловой встрече. Он курил, расслабленно оперевшись о перила, а рядом, как послушная лошадка, стояла длинноногая блондинка. Издали мне показалось, что она перетаптывается, задевая его то рукой, то коленом, и что-то непрерывно щебечет на ушко.
Третий смотрел вдаль, и лицо его казалось бесстрастным, безразличным ко всему. Поставь рядом надувную бабу, взорви хлопушку у самого уха — он и не заметит.
Я сползла вниз по сидению, забыв, что стекла машины снаружи тонированные. В груди так ощутимо кольнуло, что вспотели ладони. Какой же я была беспечной дурой! Забыла, что такое обида. Привыкла, что сердце не знает романтичной печали, а теперь — получила кулаком под дых.