Жилин махнул рукой и заявил:
— Черт с вами. Встречайте борт, но предупреждаю, вечером загляну в отсек. Увижу пьяные рожи и без Северцова с утра запущу на кросс вдоль взлетно-посадочной полосы. На этот раз жалеть не стану. Туда и обратно вся группа сбегает. Вот тогда вам все остальные ребята ой как благодарны будут!
— Милости просим вечером на огонек, товарищ майор.
Жилин ничего не сказал и прошел в свой отсек.
Соболь толкнул друга плечом.
— Попал ты, Боря!
— Чего попал?
— Выставляться надо. Очередное звание — это не шуточки. Целым капитаном станешь. Как заместитель командира группы. А может, тебя на эту должность переведут. Туренко там засиделся. Его запросто могут на группу бросить.
— Выставлюсь, не волнуйся. Я порядки знаю и уважаю. Только ждать тебе, Соболь, придется месяца три, пока мне погоны не вручат.
— Не обязательно. Главное — что? Представление ушло в Москву. Оно подписано командиром отряда. В управлении его подмахнут не глядя, а для капитана этого достаточно. Значит, что? Дело сделано. Надо учитывать, что работа у нас очень вредная для здоровья. За три месяца со мной может произойти все, что угодно. Стало быть, выставиться можно и сейчас.
Смирнов взглянул на Соболя.
— Ты губу-то, Дима, закатай. Жилин просек, чего мы ждем, знает, что нам нужна водка. Мы ею разживемся, возьмем если не у новых, то у экипажа «семьдесят шестого» точно. Значит, и без представлений выпьем. Только теперь придется ночью, после ухода Жилина. Не хочу я опять таскать тебя на себе.
— Затаскался весь. Помог немного, а выставляешь так, будто жизнь спас.
— А может, и спас. Ты себя не видел, когда грохнулся. Я уже подумал, кранты тебе. Самое обидное, не в бою, не на выходе, а в пыли у взлетки, прямо как спившийся ботан.
— Ты теперь все в степень возведешь!.. Твою мать, а ведь в натуре жарковато становится. И когда этот чертов борт прилетит?
— По расписанию, я у летунов узнавал. — Старший лейтенант посмотрел на часы. — Да, он уже должен подойти.
— Вот именно, что должен. И где он?
Вдали послышался гул турбин тяжелого самолета.
— Идет! — воскликнул Соболь. — Валим к вышке.
— А что к вышке? Борт, наверное, загонят на площадку у ангаров, как и всегда. Не потащит же «Ил-76» только пару десятков человек меняющегося персонала. Наверняка внутри груза под завязку.
— Пари?
— Чего?
— Поспорим, спрашиваю?
— Насчет чего?
— Я говорю, борт встанет для высадки людей у вышки. Ты считаешь, что он пойдет под разгрузку к ангарам.
— На что спорим?
— Ну не на щелбаны же. На пузырь, естественно.
— Местной араки?
— Пусть ее аборигены пьют. На пузырь русской слезинки.