Скопин. Его право... (Встает, расправляет плечи. Шутливо.) Начальство отвыкает работать, Зинаида Яновна. Каких-нибудь десять-пятнадцать допросов и — извольте полюбоваться — устал... (Выглядывает в приемную.) Танюша! Нельзя ли организовать нам кофейку?.. (К Кибрит.) Ну, вам не терпится перевести меня на другие рельсы?
Кибрит. Только бы не в тупик, Вадим Александрович! Понастроила кучу гипотез, но, боюсь, на песке... Вы читали восстановленный текст черновика?
Скопин. Читал.
Кибрит. Конечно, всего одна фраза, но... стиль!
Скопин. Если б не почерк, я бы сказал, что заявление и черновик писаны разными людьми.
Кибрит. Да, чужие слова!.. И, может быть, чужим фломастером. А этот самодельный пакет? Раз не было под рукой конверта, марки, значит, решение пришло внезапно! Но откуда клей? А главное, склеено ровненько! В письме буквы шатаются, строчки налезают друг на друга, а пакет...
Скопин. Помню, аккуратный пакетик. И любопытный почтовый штемпель, не заметили?
Кибрит. Мне показалось... обычный..
Скопин. Нет, он обычным, но пакет опущен в районе Комсомольской площади.
Кибрит. Комсомольской?.. Почему?..
Скопин. Вот и прокурор задается вопросом: почему?
Кибрит(обрадовано). Да?
Скопин. Да, он многими вопросам задается.
Звонит внутренний телефон.
Скопин(берет трубку.). Слушаю... Кто?.. Ну, соедините... Да-да, Скопин. Сегодня спрос на меня явно превышает предложение... Ах так? Хорошо, жду. (Кладет трубку.) С Томиным не сговаривались?
Кибрит отрицательно качает головой.
Скопин. Ладно, не важно... Зинаида Яновна, вы, наверное, можете повторить слово в слово письмо Баха. Где оно, по-вашему, написано?
Кибрит. Весь тон такой, что... вот сейчас человек поставит последнюю точку — и в воду.
Скопин. Верно, но конкретней... (Берет акт экспертизы из бумаг в конверте.) Тут есть... (Отыскивает нужное место.) Вот, слушайте: «Несмотря на трудности при идентификации почерка» — дальше в скобках: «связанные с прерывистым характером линий, отражающим фактуру поверхности, на которой лежала бумага...» Эти скобки очень меня привлекают.
Кибрит. Фактура поверхности? По моему, шершавый камень. Я с первой минуты были уверена, что Бах писал здесь, же, на парапете набережной! Но тогда казалось важным другое...
Входит Таня, неся кофе.
Скопин. Спасибо большое, Танечка!
Таня(к Кибрит). Вам сколько сахару?
Скопин. Ни-ни, дальнейшее обслуживание беру на себя.
Таня уходит. Скопин и Кибрит пьют кофе. Некоторое время молчат.
Скопин. Были обещаны гипотезы.
Кибрит. Все странно, Вадим Александрович... Предположим, Бах решил умереть и пришел ночью на набережную... Зачем-то начал составлять заявление на блатном жаргоне... раздумал, вспомнил нормальный язык... Запаковал письмо, клей и фломастер выбросил, черновик сунул в карман... Отправился через полгорода на Комсомольскую площадь искать почтовый ящик... Затем, как маньяк, вернулся к реке и утопился...