— Мам! — позвал парень, подумав, что, может, родители вдруг сильно поругались этим вечером.
Он прошёл к проёму в общую столовую, когда заметил на полу кровь. Её след уводил в зал, где играла какая-то странная церковная музыка. Поначалу Борис решил, что это телевизор. Но, едва войдя туда, он почувствовал дрожь в коленях. Перед диваном лежало тело отца в огромной луже крови. Брызги были повсюду — на тумбочке у входа, на бежевом ковре, на светлых обоях. Парень замер на пороге комнаты с раскрытым ртом. Впрочем, в следующий миг кто-то сильно толкнул его внутрь из коридора, и он упал прямиком в кровавую лужу.
— Добрый вечер, Борис Васильевич! — воскликнул знакомый голос слева, и к нему вышел рослый мужчина в чёрном спортивном костюме.
В руках у него сверкнул топор, который он тут же весьма ловко покрутил. Лицо незнакомца было небритым и весьма отталкивающим: низкопосаженный лоб, тонкие обветренные губы и необычные жёлтые глаза. Этот тип напоминал уголовника из советских фильмов за тем лишь исключением, что сейчас он стоял наяву перед ошарашенным парнем.
— А мы вот заждались, испереживались, — продолжил бандит, нацелив топор на ничего не понимающего Бориса. — Мамочка столько звонила, что аж устала!
Его ехидная улыбка сменилась озлобленной гримасой, и в следующую секунду Падерин получил сильный пинок в живот. Он опрокинулся на бок, не в силах даже дышать. Отцовская кровь, разлитая здесь повсюду, была уже холодной. Борис закашлял, корчась от дикой боли и беспомощно щупая место удара. Но ему не дали прийти в себя, пнув по ребрам и спине. В какой-то момент парень перестал считать количество атак, забыв, где он и кто он.
— Не слишком усердствуй, — раздался с конца зала другой голос, который тоже показался Падерину смутно знакомым. — Он нужен мне пока живым…
— И разговорчивым, — засмеялся третий голос, и в нос закрался едкий табачный дым.
Это были те самые головорезы из Елмонской церкви, которые убили два дня назад семью священника ради костяной флейты. Но как они узнали про Бориса??? Хотя от осознания этого факта ему было совсем не легче. Парень елозил в луже крови, ноя от боли. Его состояние не позволяло ему думать и строить догадки. Он понял только одно — что живым ему сегодня уже не выбраться.
— Мы тут маленько похозяйничали, — склонился к нему мужик с сигаретой и потным морщинистым лицом. — Но ты сам виноват, братиш. Надо отвечать сразу, когда звонит мамахен.
Он стряхнул пепел прямо избитому на глаза, чем развеселил третьего. Борис же не мог пошевелиться. Живот, бока и спина просто заливались огнем. Ног он вообще не чувствовал. Поэтому криминальные гости подняли его сами и, кинув на ближайший стул, принялись обматывать скотчем. Парню оставалось лишь смотреть на тело убитого отца в полном ошеломлении.