В ту же ночь на заре он и уехал в Тушино.
Из Тушина он намеревался пробраться вместе со своей еврейкой в Калугу искать милостей при укрывшемся там тушинском царике.
Он уже заранее обрекал себя на всякия унижения, которые ему придется претерпеть во время хождений по близким царику людям.
Но дело изменилось сразу.
В Калугу его сопровождал отряд хорошо вооруженных и хорошо знающих военное ремесло людей.
Не семь человек, а целая сотня.
Будь у него только семь человек, он ехал бы в возке, кутался бы в шубу и, вероятно, за всю дорогу из этого возка не вылез бы ни разу.
И вступил бы в Калугу, как ищущий защиты и приюта бедный, обиженный московский дворянин… Но теперь он мог показать себя совсем с другой стороны.
Не зачем было унижаться и просить.
Он решил, что вступит в Калугу на заре в вычищенном панцире, построив своих запорожцев по четыре в ряд.
Не помощи он хотел просить у тушинского царика, а сам ему хотел предложить помощь.
Он обещал своим запорожцам хоромы и жалованье и объявил кроме того, что раз представится случай взять на саблю какую-либо боярскую или дворянскую усадьбу, или монастырь, он этому не только препятствовать не будет, а и сам приметь участие и пойдет на нож и на пулю «в первую голову».
Он говорил им, что хорошо знает все подмосковье, верст на сто кругом и может указать, где и какое зверье закопалось в норы.
Одним словом, в глазах запорожцев он был именно такой человек, который им был нужен…
Им уж становилось скучно мерзнуть по большим дорогам, поджидая проезжих в Москву и из Москвы. А все деревни, все церкви, все усадьбы дворянские и боярские были уже давно обшарены… И нечего там теперь было искать.
Поэтому они и пошли за Молчановым в Калугу.
Но Молчанов немного ошибся в своих расчётах относительно того, какое положение он займет при царике.
Посланные им вперед два запорожца с поручением найти жилье хотя бы для баб только к утру разыскали совсем почти на краю города, около самой стены нежилой дом о двух комнатах с небольшим прирубком.
Дом стоял заколоченный.
Молчанов предполагал, что сам он эту последнюю ночь своих скитаний проведет в поле, у стены Калуги, разведя костры… А баб в возке отправить в город, не дожидаясь утра.
Но обстоятельства сложились так, что в поле пришлось заночевать и бабам.
Вступил он в Калугу действительно на заре, когда в церквах начались обедни и улицы были полны народу.
Именно этого он и хотел.
Когда ночью его запорожцы развели в поле костры, подъезжал к кострам Урус не один, а с целой толпой вооруженных всадников — татар и московских людей.