— Я вам не нравлюсь? Скажите мне — я приказываю вам.
— На свете есть множество женщин, достойных вашего внимания. А я всего лишь бедная интернированная, — отвечаю я.
Мне кажется, что я отвечаю с вызовом, но на самом деле мой голос дрожит.
— Вы не можете сказать, что я вам нравлюсь. Но вы не можете также сказать, что я вам не нравлюсь, правильно? Вы просто еще не знаете, как ко мне относиться. Это понятно, учитывая обстоятельства. Я мог бы забрать вас сейчас, но я приеду за вами на следующей неделе. Я хочу, чтобы вы привыкли к этой мысли.
— Разве это — не злоупотребление?.. тихо спрашиваю я.
— Злоупотребление.
— Разве это не запрещено? Разве такие отношения не запрещены в вашей армии?
— В японской армии часто смотрят сквозь пальцы на проступки высших чинов.
Я на миг задумываюсь, затем привожу новый аргумент.
— Я интернированная. Разве вы вели бы себя со мной так, если бы я была на свободе?
— Почему вы думаете, что нет? На свободе это просто заняло бы немного больше времени. И вы ведь так и не сказали, что я вам не нравлюсь.
У меня округляются глаза, я не нахожу, что ответить. Я с возмущением смотрю на Акито. Он сдержанно усмехается.
— Я вижу, вы умная женщина. Мне это нравится.
Я нервно хмыкаю: он раскусил меня, мое намерение выторговать себе право отвязаться от него существующими легальными способами; теперь я не могу больше использовать образ невинной девицы в беде. Хотя я, в общем, и в самом деле девица в беде, просто в данном случае мне отказано в праве воззвать к совести того, кто пытается воспользоваться моей слабой позицией. Мир жесток, и если хоть раз нарушишь правила, заданные теми, кто сильнее тебя, то пиши пропало. Все основные беды мира происходят от того, что ни тот, кто претерпевает страдания, ни его истязатель не понимают отчетливо, что они занимают места жертвы и мучителя.
- Как вы можете? Послушайте, у меня вши! Я с ног до головы грязная, от меня воняет! — Я говорю это, потому что мне уже нечего терять.
- Это ничего. Я вас отмою.
— Но я просто не хочу! Я не хочу быть вашей любовницей.
Он игнорирует этот возглас. Он оглядывает меня с головы до ног.
- Вы так исхудали… Впрочем, это тоже ничего. Подождите несколько дней. Вот, я привез для вас…
Он достает откуда-то небольшую аккуратно упакованную коробку и кладет ее мне на колени. Я молча смотрю на нее, не прикасаясь.
— Что это?
- Здесь немного продуктов.
- Нет, я не могу это взять… - беспокойно говорю я.
- Я понимаю, что этот подарок нельзя принимать. Я хватаю коробку, кладу на стол, без разрешения вскакиваю и снова кланяюсь, испугавшись своего своеволия.