Мы слушали Дантона, затаив дыхание. У многих на глазах выступили слезы. Когда он кончил свою речь, мы чуть не задушили его в объятиях.
— Дай бог, чтобы все произошло так, как ты сказал, патриот, — говорили ему федераты.
Мы только сели ужинать, — весь рацион на этот день состоял из куска хлеба с головкой чесноку, — как вдруг на улице, перед казармой, раздался выстрел. Весь батальон мгновенно вскочил на ноги и схватился за оружие. Не слушаясь уговоров майора Муассона, Барбару и Дантона, мы высыпали на улицу. Напрасно депутаты умоляли нас вернуться в казарму, говоря, что час выступления еще не настал, — мы стали в ряды, и двое наших барабанщиков, без приказа, одновременно стали выбивать дробь похода: «Ран, ран, ра-та план!»
Сердце отчаянно колотилось у меня в груди. Я сам не знал, почему я так волнуюсь. У меня дрожали и подкашивались ноги, меня била лихорадка. Я жевал и пережевывал кусок хлеба, который начал есть, когда на улице раздался выстрел, но не мог проглотить, точно тугая петля сдавила мне горло.
Батальон зашагал по темным улицам. Башенные часы только что пробили полночь. Темное небо было усыпано яркими звездами. Мы шли за барабанщиками, храня глубокое молчание. Каждый ощупывал на ходу пороховницу и пули, чтобы удостовериться, что все в порядке, что ничто не забыто в казарме.
Из узких, тихих переулков мы вышли на широкую набережную Сены. Вдоль обоих берегов и на мостах горели длинные ряды фонарей. Что здесь творилось! Шум, крики, пение, стук копыт, скрип колес, словно началось великое переселение народов! Конные патрули королевских жандармов скакали галопом взад и вперед. Входы на мосты были преграждены и охранялись отрядами аристократов. На противоположном берегу реки с грохотом мчалась артиллерия, на рысях проходили полки кавалерии; они сосредоточивались на подступах к королевскому дворцу, темная громада которого резко выделялась на фоне звездного неба.
Неожиданно наш батальон остановился, не доходя моста Сен-Мишель, через который лежал наш путь. Барабанная дробь умолкла, и ряды смешались: все хотели подойти поближе к мосту, чтобы увидеть, кто преградил нам дорогу.
Но майор Муассон приказал нам стоять на месте, и один направился навстречу командиру отряда, охраняющего мост Сен-Мишель. Через минуту он возвратился и сообщил, что Национальная гвардия получила приказ никого не пропускать через мост.
Услышав это, мы пришли в неистовство. В рядах поднялся крик, что надо с боем прорваться через кордон национальных гвардейцев.
— Молчать! — крикнул майор Муассон. — Тише!