Никакое другое не будет.
Князь намеревался встать во главе новой единой Руси, забыв о том, кто он сам и кто привел его в Киев!
– А варяги? – беспокоился Добрыня.
Рагнар с его людьми не смогли хорошенько поживиться в Родне, казна, увезенная Ярополком из Киева, действительно оказалась пуста, а вторую часть Варяжко не выдал. Догнать его не смогли, он утек в Степь, хотя и золото с собой тоже не увез.
Но ловкость Владимира при делении варяжской дружины удалась, часть людей Рагнара уже перешли на службу к киевскому князю, другую Добрыня успел отправить в Новгород для поддержания порядка и помощи Алохии с малолетним Вышеславом, а оставшаяся подле Канева была хоть и опасна, да только своим разбоем в округе.
Рагнар ничего от Владимира требовать не мог, ведь они сами упустили Варяжко с казной, киевский князь не виноват…
Варяг прислал в Киев сказать, что весной они отправятся в Царьград, звал с собой, но Владимир отговорился, мол, не может оставить Киев, желал удачи, а сам отправил в Константинополь совет быть осторожней с варяжской вольницей.
Добрыня снова качал головой: ловко у племянника получилось. Княгиня Ольга была от Свенельда с его дружиной зависима, что велел, то и делала, хотя выглядело это как ее воля. Князь Святослав и вовсе погиб из-за Свенельдова предательства. Ярополк под ним сидел, даже против брата пошел в угоду черному варягу. А Владимир перехитрил.
Было ли дело в том, что сам Свенельд уже умер, а таких сильных и хитрых больше не нашлось, или все же младший Святославич хитер сам по себе? Добрыне нравилось думать, что второе, хотя он и понимал, что Рагнару со Свенельдом не потягаться. Да и сам Добрыня во времена черного варяга сидел тихо, своего часа ждал.
Избавившись от варяжской угрозы, Владимир вдруг что-то затеял в Киеве.
Он уже который день уходил беседовать с волхвами.
Добрыне не нравилось то, что племянник больше не советуется, а то и вовсе не ставит в известность, что хочет сделать. Дядя чувствовал, что стремительно теряет власть над племянником и даже простое влияние на него.
– Что ты задумал?
– Капище новое поставить хочу.
Глаза князя блестели от удовлетворения своим решением. Владимир был рад задумке, но не как раньше – словно ребенок новой игрушке, нет, казалось, он увидел впереди что-то, чего еще не видят другие.
– Владимир, капище – дело волхвов, не твое. Тебе своих дел мало?
Князь в ответ на сомнения Добрыни рассмеялся:
– Не ты ли рассказывал, что в древние времена князь и был главным волхвом в своем племени? Это потом поделили – князю дружина, а волхвам капище.