Викинг. Страсти по Владимиру Святому (Архипова) - страница 104

Изумленная Рогнеда не успела отреагировать на первые две фразы и вынуждена ответить на вторую:

– Она умней вашего князя!

– Нашего князя. Только две хитрые женщины могли придумать то, что придумали вы с ней.

– Что?

Рогнеда почувствовала досаду. Неужели их с Алохией задумка раскрыта и князь Владимир попросту отберет у новгородской жены то, что они с таким трудом заработали?!

– Не бойся, князь не знает о том, что ты помогла Алохии выкупить своих людей и приставить их к делу.

– Что же ты ему не рассказал?

Добрыня улыбнулся:

– С дороги квасу не предложишь?

Рогнеда опомнилась, хлопнула в ладоши:

– Эй, принять дорогого гостя! И квасу ему.

– Хорошо, – улыбнулся Добрыня. – Потом поговорим с глазу на глаз.

Он отведал яств, приготовленных слугами Рогнеды, отметив, что ее трапеза отличается простотой, но вкусна и сытна. Обошел двор, осмотрел постройки.

После сытного обеда, во время которого разговор шел обо всем и ни о чем, Добрыня улегся поспать. Он явно намеревался остаться до следующего дня, потому Рогнеда распорядилась приготовить опочивальню для гостя и отправилась заниматься своими делами.

Добрыня и не собирался спать, немного погодя он осторожно выглянул из своей комнаты, убедился, что никто не видит, и выскользнул на боковое крыльцо.

Слух не обманул княжьего дядю, на дворе раздавался детский смех – это Рогнеда учила держаться в седле своих сыновей. Четырехлетний Ярослав сидел впереди матери, а пятилетний Изяслав уже сам на небольшой лошадке. Что-то насторожило Добрыню в посадке младшего из братьев, слишком крепко держала его мать, а он сам цеплялся за луку седла, словно только на ее и на свои руки рассчитывал.

– Ты учишь сыновей держаться в седле?

Рогнеда нахмурилась, но ответила с вызовом:

– У них нет отца и воспитателя тоже нет. Приходится матери. Но я тоже справляюсь. Почему ты не спишь?

– Не дают уснуть мысли. Когда закончишь, скажи, чтобы позвали меня. Мы так и не поговорили.

– Я закончила.

Рогнеда спрыгнула с лошади, держа Ярослава под мышкой, передала мальчика слуге и увлекла Добрыню в дом, явно чтобы тот не видел ребенка.

Но дядю князя не обманешь.

– Что не так с ногами Ярослава?

– И об этом тебе донесли…

– Нет, сам заметил. Ты слишком крепко его держала.

– Скажешь князю, что у моего сына слабые ножки?

– Рогнеда, я не враг тебе.

Она резко повернулась, глаза оказались напротив глаз Добрыни, в зеленых очах княгини-рабыни металось пламя ярости:

– Так скажи своему князю, он тебя слушает, чтобы отпустил меня с сыновьями в Полоцк!

Добрыня устало покачал головой:

– Слушает, конечно, больше, чем тебя, но куда меньше, чем хотелось бы. И в Полоцк тебе нельзя, рано еще.