Изумленная Рогнеда не успела отреагировать на первые две фразы и вынуждена ответить на вторую:
– Она умней вашего князя!
– Нашего князя. Только две хитрые женщины могли придумать то, что придумали вы с ней.
– Что?
Рогнеда почувствовала досаду. Неужели их с Алохией задумка раскрыта и князь Владимир попросту отберет у новгородской жены то, что они с таким трудом заработали?!
– Не бойся, князь не знает о том, что ты помогла Алохии выкупить своих людей и приставить их к делу.
– Что же ты ему не рассказал?
Добрыня улыбнулся:
– С дороги квасу не предложишь?
Рогнеда опомнилась, хлопнула в ладоши:
– Эй, принять дорогого гостя! И квасу ему.
– Хорошо, – улыбнулся Добрыня. – Потом поговорим с глазу на глаз.
Он отведал яств, приготовленных слугами Рогнеды, отметив, что ее трапеза отличается простотой, но вкусна и сытна. Обошел двор, осмотрел постройки.
После сытного обеда, во время которого разговор шел обо всем и ни о чем, Добрыня улегся поспать. Он явно намеревался остаться до следующего дня, потому Рогнеда распорядилась приготовить опочивальню для гостя и отправилась заниматься своими делами.
Добрыня и не собирался спать, немного погодя он осторожно выглянул из своей комнаты, убедился, что никто не видит, и выскользнул на боковое крыльцо.
Слух не обманул княжьего дядю, на дворе раздавался детский смех – это Рогнеда учила держаться в седле своих сыновей. Четырехлетний Ярослав сидел впереди матери, а пятилетний Изяслав уже сам на небольшой лошадке. Что-то насторожило Добрыню в посадке младшего из братьев, слишком крепко держала его мать, а он сам цеплялся за луку седла, словно только на ее и на свои руки рассчитывал.
– Ты учишь сыновей держаться в седле?
Рогнеда нахмурилась, но ответила с вызовом:
– У них нет отца и воспитателя тоже нет. Приходится матери. Но я тоже справляюсь. Почему ты не спишь?
– Не дают уснуть мысли. Когда закончишь, скажи, чтобы позвали меня. Мы так и не поговорили.
– Я закончила.
Рогнеда спрыгнула с лошади, держа Ярослава под мышкой, передала мальчика слуге и увлекла Добрыню в дом, явно чтобы тот не видел ребенка.
Но дядю князя не обманешь.
– Что не так с ногами Ярослава?
– И об этом тебе донесли…
– Нет, сам заметил. Ты слишком крепко его держала.
– Скажешь князю, что у моего сына слабые ножки?
– Рогнеда, я не враг тебе.
Она резко повернулась, глаза оказались напротив глаз Добрыни, в зеленых очах княгини-рабыни металось пламя ярости:
– Так скажи своему князю, он тебя слушает, чтобы отпустил меня с сыновьями в Полоцк!
Добрыня устало покачал головой:
– Слушает, конечно, больше, чем тебя, но куда меньше, чем хотелось бы. И в Полоцк тебе нельзя, рано еще.