Дождавшись звания сотника, чуть позже в Нижнеколымский острог Шипицын увел своих людей. Вот только наказы казачьего головы на счет морского плавания, были отменены капитаном полностью, к великой радости новоиспеченного сотника.
Капитан драгунского полка, будучи человеком сугубо сухопутным, в жизни не видел моря, и не имел представления о морском деле. Морские офицеры Генс, Федоров, Гвоздев, что с таким упорством вырваны с кровью из команды Шестакова, оказались совершенно ему не интересны.
— Им даже нельзя доверить под команду роту солдат, — смеялся драгунский капитан, в компании офицеров.
Вскоре, своим ордером, Павлуцкий отправляет морских офицеров, во главе со штурманом Генсом, вслед за Шестаковым в Охотск. Что сделано было не по доброте душевной, а из бесполезности таковых.
Все вроде бы как-то складывалось. Но Павлуцкий все оставался в Якутске, и то, неспроста. В указе императрицы явственно звучало, что бы он и Шестаков прибыли в Охотск, и как человек военный он хорошо сознавал, что нарушает приказ, а это может грозить смертной казнью.
В Охотск ему дорога заказана. Там уже хозяйничает казачий голова, и за все деяния капитана ждет в лучшем случае заключение под стражу.
Воевода Полуэктов, этот старый битый интриган, видя смятение Павлуцкого, успокоил его.
— Ты капитан послушай старика. Мы от столицы шибко далеко, страшно даже подумать. Здесь от случая, или судьбинушки нашей горькой, более зависишь, чем от государевых указов. Ты же в Анадырь за викторией рвешься, а государь победителей не казнит. К тому же, опять Русь без должного пригляда, будто и есть в ней лишь столица да престол. Ступай смело, твой день придет, будешь еще майором.
Слова воеводы несколько успокоили капитана. Будущие баталии с чукчами, без абсолютной виктории, он даже не мыслил. Его драгуны, гвардейцы, казаки признанны лучшими солдатами Северной войны, и дикие чукчи, при всей своей свирепости, виделись жалким противником. Один два сражения и они верноподданно падут к ногам драгунского капитана.
— Замиренный народ и земли, чукотские брошенные к ногам императора Российского, будут достойным прощением за все мои невольные прегрешения, — заключил, в конце концов, капитан Павлуцкий.
В начале декабря 1729 года, капитан Павлуцкий с главными военными силами экспедиции выступил из Якутска. Путь его лежал через Нижнеколымский на Анадырский острог.
Опустевший Якутск погрузился в зимнюю спячку.
— Беспокойные ныне времена! — вздыхал воевода Полуэктов. — То Беренг со своей экспедицией, то эти драчуны, Павлуцкий с Шестаковым. Благо, что провианта и добра всяческого везут с собой пропасть. Вот и сейчас половина имущества в Якутске брошена. Разве столь упрешь по нашим дорогам! Зато достаток перепадает не малый!