Глава 7. Последний поход Якоба Генса
Уж с давних пор срамимся мы.
Но сей позор смутил умы!
Хотя беда и без границ,
Но, господа, винить ли лиц,
Когда закон летит под стол
И без препон лишь произвол?
Где правда — срам, а светом — мгла,
Не в лицах там источник зла.
Константин Станюкович
1
Снова осень. Прошел ровно год как Охотская флотилия, по приказу казачьего головы Афанасия Федотовича Шестакова, уходила в море. Сколько было тогда надежд и желаний. Но судьба жестоко обошлась с Анадырской экспедицией, а более с Афанасием Шестаковым. Его планы разрушены до основания, а сам он на кладбище Анадырского острога. Бог ему судья, а не люди. Но есть капитан Павлуцкий, что все то, считает знамением божьим, а себя избранным для великих дел. Ну что же и ему бог судья, а мы поглядим на то как распорядится судьба далее, ведь она лукавая без проведения Господня ни шагу!
Сейчас сентябрь 1731 года. Время в этих местах самое подходящее для дальних морских походов. Июнь, июль время летних штормов. В августу морские ветры стихают, а к осени только легкий бриз шевелит водную гладь. Лишь приливные волны периодически обрушиваются на берег беспокоя мореходов.
Остатки Охотской флотилии, боты «Святой Гавриил» и «Восточный Гавриил снова, теперь уже по приказу драгунского капитана Дмитрия Ивановича Павлуцкого вышли из Охотска, взяв курс на тот же Большерецкий острог, что стоит на западном берегу Камчатки в устье одноименной реки.
Не спокойно Ламское море. Волны нескончаемой чередой теснятся у борта корабля в нетерпении обрушиться на него всей своей мощью. Боты отчаянно скрепя деревянными суставами с трудом идут к Камчатским берегам. Народу на судах много, много и груза. Закаленные в боях казаки, проводят время в молчании и молитвах. Страх перед стихией велик, он непрерывно давит на людей, ведь большинство пассажиров впервые в морском плавании. Боты столь внушительные у берега, сейчас среди бесконечного простора и разгула стихии кажутся жалкими, а люди беззащитными. Плавание продолжалось чуть более десяти дней, и только когда показались берега Камчатки, все облегченно вздохнули.
Вскоре после выхода из Охотска суда разлучились как по причине разнице хода, так и дурных отношений между капитанами, и теперь бот «Святой Гавриил», под началом штурмана Генса, в одиночестве 30 сентября 1731 года входил в устье реки Большой. Охотские мореходы в очередной раз доказали, что морской ход на Камчатку знают доподлинно, и то дело обычное.
Подштурману Федорову на боте «Восточный Гавриил» пришлось гораздо хуже. Судно дурно слушалась руля, а корпус даже при малом волнении скрипел на столько сильно, что казалась сам бот молит Господа о помощи. Воду из трюма откачивали непрерывно. Имеющийся один насос не справлялся. Черпали шайками, большими котлами, и поднимая на верх из трюма, выливали за борт. Страху натерпелись предостаточно.