– Я – генетический урод… – Лилит тихо зарыдала.
– Нет, милая… – Левиафан бросился к ней. – Ты – эталон мечтаний любого мужичины, идеал, на который неспособна сама природа….
Но девушка оттолкнула его, злобно окинув взглядом. В ней бушевало чувство ненависти. Ей была противна одна только мысль, что этот мужчина вновь к ней прикоснется.
– Не прикасайся ко мне! – прошипела она. – Я ненавижу тебя… из-за тебя я – урод, генетический мутант! Я для тебя эксперимент, да? Не больше ведь? Вся твоя любовь – больная чушь, ничего не значащая. Тупо эксперимент.
– Я создавал совершенную женщину, которую я хотел любить, которая была бы ровней мне. – Левиафан усмехнулся и отошел от Лилит. – Только недавно я осознал свою ошибку в этом эксперименте. Я слишком много времени провел, думая о женской красоте. Я создал идеал. Я влюбился в него. Лилит. Мои чувства к тебе всегда были искренне. Я действительно влюбился в тебя. До этого момента не единой женщине не удавалось вызвать во мне ранее незнакомое чувство любви. Лилит, ты слышишь меня? Я люблю тебя. Но я ни разу не задумывался о возможном характере. Ни у одного подопытного, у которого я брал генетический материал, я не исследовал характеры. И ты получилась такой сукой, только из-за такого, что я ошибся с расчетами…
– Двадцать восьмого ноября – прошептала она, не сводя с него глаз, поднимаясь с дивана – того года ты вошел в мою жизнь. Двадцать восьмого ноября этого года я ухожу от тебя. Не звони, не приезжай, не ищи, не говори, не показывайся. Тебя больше нет, НАС больше нет! Я не твое создание и не твоя игрушка! Катись к черту!
Лилит выскочила из дома, села в машину и зарыдала так, как никогда не рыдала. Она быстро завела двигатель, выехала на шоссе и покатилась в сторону дома, разбирая в голове по частям Левиафана и все, что с ним связано, старательно выкидывая, как не нужный хлам.
Вампир постоял в шоке минут пять, разглядывая открытую дверь и заглядывающее в нее солнце. И тут он вспомнил. Его взгляд упал на пол.
Там, в ярких лучах, в маленьких осколках лежало раздавленное сердце. В голове, словно голос прокурора выносящего смертный приговор, прозвучали его же слова: «Когда ты решишь меня бросить по-настоящему, растопчи этот кусочек сердца прямо перед моими глазами. Обещай мне это!». И тут же пронесло одно лишь слово, сказанное девушкой, которое вернуло Левиафану утренний подарок боли в троекратном размере. «Хорошо» – то есть, «я обещаю», вот что ответила девушка. И вот, перед его ногами, по собственному желанию, лежало раздавленное сердце, и было сказано слово «прощай».