Вдруг все сложилось. Все оказалось предельно ясно – и почему Симон отказывался разговаривать о случившемся, и почему Майкл пришел искать Симона, как только вернулся из Кастель-Гандольфо.
– Мой брат вас там увидел, да? – спросил я.
Майкл потер переносицу.
– Меня не было в Кастель-Гандольфо.
– Вы сидели в машине Уго. Пытались достать его пистолет.
– Не понимаю, о чем вы.
– Я нашел у него в машине обломок ключа от вашего гостиничного номера. Вы пытались открыть пистолетный ящик и сломали брелок.
– Наверное, от ключа Ногары. Меня там не было.
– Вы явились в нашу квартиру, потому что Симон вас видел.
Он подскочил и заорал:
– Я не знаю, что брат вам наговорил, но он врал!
Майкл стиснул кулаками виски. Я шагнул назад.
В камеру тотчас же вошел Лео. Майкл попятился и встал в угол, лицом к стене, только все время проводил руками по волосам.
– Вы пустили Уго переночевать в вашем номере, чтобы последовать за ним в Кастель-Гандольфо?
Майкл ничего не ответил.
– Что вы собирались сделать? – продолжал я.
– Вы считаете, я хотел его убить?! – крикнул он, обернувшись. – Алекс, идите к черту!
Лео шагнул к нему, но я жестом остановил его.
– Почему Симон вас защищает? – спросил я. – Это был несчастный случай?
Лицо Майкла побагровело. Он схватился рукой за металлическую спинку кровати, повернулся к Лео и выдавил:
– Я никого не убивал! Его брат убил Ногару! Меня там даже не было!
– Свидание окончено, – сказал Лео, открывая дверь.
Но Майкл поднял руку.
– Прошу вас, дайте мне еще одну минуту поговорить с ним. Наедине.
Лео покачал головой. Но я попросил его подождать снаружи.
Майкл так и стоял в углу. Он прислонился спиной к стене и методично оглядывал камеру, пытаясь взять себя в руки. Мой отец не нашел себе в помощники никого другого. Только ребенок мог не увидеть, как неуравновешен этот человек. Насколько же отчаянным было положение отца, если никого больше подыскать он не смог. Возможно, Симон тогда уже достаточно повзрослел, чтобы понимать такие вещи, но я был еще мальчишка.
– Вы знаете, какое обвинение мне собираются предъявить? – спросил он дрожащим от напряжения голосом.
– Обвинение?
– За то, что сегодня произошло. Мне сказали, что меня обвинят в нападении на его святейшество.
У него поплыл взгляд. Он пытался сделать вид, что разгневан, но голос выдавал страх.
– Знаете, что я могу за такое получить?
Я знал. По крайней мере, здесь все справедливо. Наказание за нападение на папу – автоматическое отлучение от церкви и запрещение в священнослужении.
– Я справедливо обошелся с Симоном в своих показаниях, – сказал он. – Прошу лишь одного: чтобы ваш дядя замолвил за меня доброе слово.