— Почему вы знаете, что непременно самец?
— Знаю! — сказал Иван Гермогенович. — Оса опустила в этот кувшин нас троих и принесла после еще одну гусеницу. Четыре гусеницы — это запас для будущего самца. Для яйца, из которого должна выйти самка, оса оставляет ровно десять гусениц. И это вполне понятно. Будущая самка осы-эвмены крупнее самца, а поэтому и пищи для нее нужно оставить побольше.
— Значит, осы умеют все-таки считать до десяти? — спросила Валя.
— Не думаю, чтобы они умели считать даже до двух, — ответил улыбаясь Иван Гермогенович. — Вспомни-ка, оса ведь залезала в кувшин после того, как мы оттуда выбрались? Не правда ли?
— Ну, залезала!
— А залезала затем, чтобы положить яйцо. Значит, она видела, что в кувшине не четыре гусеницы, а только одна. И все же она не догадалась принести еще трех гусениц, а так и замуровала кувшин. Личинка, конечно, теперь погибнет.
Профессор вышел из ущелья, поглядел вправо, влево и сказал:
— Она умчалась, — теперь мы можем итти спокойно.
До земли было уже недалеко, и скоро путешественники благополучно спустились вниз.
Перед ними лежала каменистая пустыня.
Влево синел далекий травяной лес. Над лесом, точно соломинка, торчал шест-маяк с крошечным красным флажком.
Путешественники двинулись в путь.
Весь день шли они по пескам, лесам и горам. Пробирались через овраги, переходили вброд ручьи.
К вечеру, усталые и голодные, остановились они на берегу бурливой речки. Перебираться через речку было уже не под силу ребятам.
Валя растянулась на берегу и сказала:
— Не могу больше!
На землю спускались сумерки. Небо потемнело. Багровые облака клубились над лесом. Вверху, над головами, потянулись с криком стаи птиц.
— Ну что ж, — сказал Иван Гермогенович, — придется здесь переночевать.
— На берегу?
— Попробуем найти пещеру или берлогу какую-нибудь.
После недолгих поисков Карик набрел на огромное, как стог сена, коричневое яйцо. Сбоку в плотной стене исполинского яйца чернела круглая дыра.
Карик заглянул внутрь и закричал:
— Идите ко мне! Я, кажется, нашел какой-то дом.
Профессор подошел к яйцу, осмотрел его со всех сторон и, подумав, сказал:
— Пустой орех. Брошенная квартира личинки жука орехового долгоносика. Залезайте, ребята. Вполне сносная гостиница.
Становилось уже темно. У ребят от усталости слипались глаза. Ныли ноги. Быстро юркнув в дырочку ореха, Карик и Валя упали на шершавый пол и сразу заснули, как убитые.
Между тем профессор бродил, вздыхая, вокруг ореха. Входное отверстие было так узко, что Иван Гермогенович мог просунуть в него только голову. Плечи его уже не пролезали.