— Повернись спиной! — закричал ему Иван Гермогенович.
Но Карик ничего не понимал, ничего не слышал.
Тогда профессор сбежал вниз, схватил Карика на руки и полез из воронки по осыпавшейся стене.
Вдогонку убегавшим полетел целый град камней. Но Иван Гермогенович стиснул зубы и, не выпуская из рук Карика, быстро лез вверх, втягивая голову в плечи, нагибаясь к самой земле.
Наконец он выбрался из воронки, осторожно положил Карика на землю и сказал:
— Ну, вот… Разве так можно?
Карик лежал бледный, по щеке его тоненькой струйкой ползла кровь. Его голова и весь паутинный костюм были запорошены песком.
Валя подбежала к брату.
— Он живой? — с тревогой спросила она профессора, опускаясь около брата на колени.
— Живой, — хмуро сказал Иван Гермогенович, — сейчас очнется!
— Ой, скорее пусть очнется! Надо уходить отсюда. Тот страшный вылезет и опять набросится.
— Не вылезет! — буркнул профессор, сердито посмотрев на Валю. — Ведь говорил, кричал… Так нет… Всё по-своему хотят…
Он приложил ухо к груди Карика, потом нащупал пульс и, глядя на небо, зашевелил беззвучно губами.
Карик вздохнул.
— Ты меня слышишь? — громко спросил профессор.
Карик приподнялся, посмотрел на профессора мутными глазами. Губы его еле шевелились.
— Он… ушел? — спросил слабым голосом Карик.
— Ушел, ушел! — сказал профессор. — А вот ты-то как? Можешь встать?
— Кажется, могу! — сказал Карик.
Шатаясь, он встал на ноги и сказал, стиснув зубы:
— Пойдемте!
Некоторое время путешественники шли не разговаривая, но профессор не мог долго сердиться. Когда они сели отдохнуть, он поглядел на Карика и усмехнулся.
— Герой какой… А? Смотрите-ка! В берлогу льва полез!
— Я нечаянно, — сказал Карик. — Бежал-бежал — и вдруг эта воронка. Ну, я и скатился вниз…
— А ты бы лучше под ноги смотрел, а не считал в небе ворон. Ведь еще немного, и ты попал бы на обед к муравьиному льву.
— Как, вы сказали, его зовут? Муравьиный лев? — спросила Валя.
— Именно так его и зовут, — кивнул профессор, — но это был не сам муравьиный лев, а только его личинка. Сам-то он не сидит в яме, сам он летает, но еще чаще ползает по деревьям. Я думаю, вы даже встречали его когда-нибудь…
— Какой он? На кого похож?
— Похож на стрекозу немного. Но увалень и лентяй ужасный! Сядет на дерево, опустит четыре длинных крыла, да так и висит целый день, точно его булавкой прикололи. А эта забияка, которая сидит в яме и швыряется камнями, — его личинка. Это она охотится тут. Видели, какую хитрую ловушку поставила она для ротозеев?
— Для муравьев?
— Не только для муравьев. Она и другим насекомым не дает спуску. И что самое обидное, — улыбнулся Иван Гермогенович, — тебя хотело съесть животное, у которого даже и рта-то нет.