— Ладно, — сказала мама, — ради такого случая вам надо выпить немного вина с горячей водой.
Когда все было готово, все сели за стол.
— Прошу за стол, Иван Гермогенович! — сказал Карик и торжественно поставил рюмку с профессором между своей тарелкой и Валиной.
Карик отщипнул крошку сыра и бросил ее в рюмку.
— Угощайтесь, Иван Гермогенович! — сказал он.
В рюмке пискнуло.
— Просит хлеба, — сказала Валя и опустила на дно рюмки крошку хлеба.
— А вино? — спросила мама. — Как бы нам угостить Ивана Гермогеновича вином?
— Я знаю! — вскочил из-за стола Карик. — Мы нальем ему портвейн в пистон.
Он сбегал к себе в комнату и принес ружейный пистон. Мама налила туда каплю портвейна, и Карик осторожно опустил пистон с вином на дно рюмки.
Скоро за столом стало очень весело.
— За ваше здоровье, Иван Гермогенович! — кричал Карик, поднимая бокал горячей воды, закрашенной портвейном.
— За наше путешествие! — кричала Валя.
Все чокались, пили и ели.
Профессор тоже не терял времени даром. Он ел сыр и запивал портвейном.
Скоро в доме все заснули.
В своих чистеньких постелях ровно дышали Карик и Валя. Свернувшись на комочке ваты, спал в рюмочке профессор.
В первый раз за последние дни их сон был мирным и спокойным. Им больше ничего не угрожало.
* * *
На другой день Иван Гермогенович как ни в чем не бывало сидел за столом у себя в кабинете.
Десять корреспондентов снимали профессора и записывали в блокноты его похождения.
Вскоре в одном журнале была напечатана обо всем этом замечательная статья с большим портретом Ивана Гермогеновича Енотова.
Кто-то пустил слух, будто профессор Енотов научился превращать слона в муху, а потом это перепутали и стали говорить: «Он делает из мухи слона».
Впрочем, может быть, и есть такой профессор, который делает из мухи слона, но про него я ничего не знаю и говорить не буду, потому что я не люблю писать о том, чего я никогда не видел собственными глазами.