— Он? В летающее?
— Ну да, — сказал Иван Гермогенович, волоча по земле розовый лепесток. — Превратится в насекомое, очень похожее на ночную бабочку… Впрочем, ручейник — мастер не только летать. Он неплохо бегает и по земле, и по воде. А когда наступает время откладывать яички, он спускается под воду и здесь прикрепляет свою икру-яички к водяным растениям.
Иван Гермогенович окинул взглядом гору веток, листьев, лепестков, которые они натаскали во время разговора, и сказал:
— Ну, хватит. А то мы так завалили вход, что нам самим в пещеру не пробраться… Залезайте.
Карик и Валя долго просить себя не заставили. Они перескочили через кучу веток и вошли в полутемный, низкий коридор.
В самом конце еле-еле заметно светилась узкая щель.
Ребята шли в темноте, ощупывая стены руками. Ноги ступали будто по мягкому, нежному ковру.
Такими же мягкими, шелковистыми были и стены.
Карик поднял руку, пощупал потолок.
— И тут мягко! — удивился он.
Ребята дошли до конца коридора и тут перед круглой дырой остановились.
Холодный ветер дунул по ногам.
— Эту форточку надо закрыть! — сказал Карик. — Мама не велела на сквозняке сидеть.
Карик вернулся, принес мягкий лепесток, скомкал его и крепко забил им отверстие.
— Теперь не дует, — сказала Валя, — но зато стало очень темно. Идем обратно.
Ребята вернулись к входу в пещеру, где копошился среди веток, листьев и лепестков профессор.
— Ну, как? Понравился дом? — спросил Иван Гермогенович. — Жить можно?
— Кругом ковры, ковры! — весело сказал Карик. — Очень неплохо живет этот ручейник.
— Недурно! — согласился профессор. — Между прочим, эти ковры не простые. Если кто-нибудь захочет вытащить ручейника из домика, он уцепится за них крючками, и тогда уж никакая сила его не сдвинет… Однако за дело, друзья мои! Помогите-ка мне заложить вход, а то еще ночью к нам заберется какой-нибудь нежданый, непрошеный гость!
Профессор с помощью ребят навалил у входа кучу корней, а на них положил ветки, на ветки лепестки.
Получилась настоящая баррикада. Только сверху оставалась узкая щель, через которую в дом ручейника проникал синий ночной свет.
— Прекрасно, — сказал профессор. — Теперь уж к нам никто не заберется. Располагайтесь, друзья мои. Отдыхайте.
Ребята выбрали в углу, у самой стены, удобное местечко, растянулись на пушистом коврике и крепко-крепко прижались друг к другу.
Профессор лег рядом.
Отважные путешественники притихли, слушая, как за стенами домика шумел ночной печальный ветер и как уныло скрипели травяные деревья.
Сверху, с мокрых листьев, падали на крышу тяжелые, как чугунные ядра, капли воды.