У непредвзятых исследователей, кажется, не должно быть никаких сомнений в том, что эти «следы» оставили гитлеровцы. Однако поляки, проводившие экспертизу Сообщения Специальной комиссии (этот документ, в котором использованы, как уже отмечалось, данные из совершенно секретной Справки для руководства страны, был опубликован впервые еще 26 января 1944 года), все без труда объяснили: патроны именно этого калибра до 1929 года СССР экспортировал из Германии. Этому утверждению не хватило сущего «пустячка»: доказательства, несмотря на огромное желание, найти его не удалось. Оказывается, Советский Союз не экспортировал и сам не производил пистолеты, к которым подходили бы патроны этих калибров, так что нам совершенно незачем было их закупать у Германии. Ну и что! Тут же стали тиражировать другое «доказательство»: такие пистолеты закупала у Германии Польша, «оккупировав» восточную Польшу, Красная Армия захватила эти пистолеты, а потом передала их НКВД. И эту фальшивку можно разоблачить: наверняка где-то хранятся сведения о сданном поляками оружии, но какие российские прокуроры будут в наши дни их разыскивать? К сказанному можно добавить, что обе версии впервые «застолблены» в акте… судебно-медицинской экспертизы, написанном профессором Г. Бутцем. Так что советско-российские и польские антисоветчики и русофобы используют немецкое изобретение. Но кое-что и свое добавили.
Литератор Ю. Мацкевич, которого немцы в 1943 году привозили в Катынь, нашел в этих пулях и патронах доказательство того, что немцы не совершали преступления. Так как даже человек, всего лишь мало-мальски осведомленный о планах гитлеровского руководства, о настроениях немцев летом и осенью 1941 года, не поверит, что поляк мог написать что-либо подобное, я процитирую пана Мацкевича дословно. Иначе читатели решат, что я что-то не так понял. «Если бы немцы, – уверяет литератор, – то они воспользовались оружием и патронами, которых у них было вдоволь после поражения Красной Армии». Похоже, пан Мацкевич держит своих западных читателей – поделку свою он, прежде всего, для них изготавливал – за тех аборигенов, что съели мистера Кука. Но сам-то пан, живший во время немецкой оккупации под Вильнюсом (он литовский Вильнюс называет, конечно, Вильно) хорошо знал, с какими планами немцы начинали войну, какие настроения владели ими в ее первые месяцы. И знал, что камуфлировать уничтожение поляков под действия своего врага – Советского Союза тогда ни одному фюреру не могло прийти в голову… Но вынужден это утверждать все по той же причине: туговато у панов и их подельников с доказательствами.