Добровинская галерея. Второй сезон (сборник) (Добровинский) - страница 36
Ночью мне не спалось. Любимая была со своей группой в поездке. Лондон. Фриз. Ярмарка современного искусства.
Я никак не мог для себя определить: Соня – выдумщица? Или она сказала правду?
Меня занимала детская психология. Больше ничего. И с чего пятилетний ребенок взял, что минет дяде – это плохо? А папе – это хорошо? Тоже, кстати, интересный вопрос. Видела? Странно. Придумала? Непонятно… Если видела, то почему не спросила у мамы? А если придумала, то как такое можно придумать в пять лет? Я понимаю – в семь, когда начинается школа. Или хотя бы в шесть… В подготовительном. Но в пять?!
Но не спалось мне не из-за этого. Я кое-что вспомнил…
…Много лет назад, когда старшая дочка была еще единственной, мне приходилось раз в неделю вылетать к клиенту в Нижневартовск на пару дней. Пятилетний ребенок каждый раз плакал, по-детски трогательно переживал и просил меня остаться дома и никуда не лететь.
Однажды, когда я вернулся из командировки рано утром и мирно завтракал на кухне, малышатина залезла мне на руки и тихо сказала:
– Папа! Пока тебя не было, тут приходил чужой дядя с бородой. Ходил в твоем халате. А мама с утра делала ему сок.
Я посмеялся. Любимая была на пятом месяце очередной беременности… Дядя тогда показался мне чистейшей детской фантазией…
Но не теперь.
Я набрал парижский номер.
– Пап? Что случилось? – услышал я испуганный заспанный голос дочери.
Я рассказал про завтрак девяносто шестого года.
– Я ничего не помню, пап. А зачем тебе это в два часа ночи? И где мама? А вообще, я была такая выдумщица! Приезжай на weekend! Плиз… Я выгнала Жана и купила собаку.
Бесполезняк. Я набрал Лондон и прямо попросил объяснений про дядю с бородой.
– Ты псих? Тебе ночью делать нечего? Или ты не один? – Дальше шел бэллочкин текст – наезд с вариациями.
История же Бори, Бэллы и их чудесной Сонечки довольно быстро облетела всю Москву, обросла легендами и анекдотами, но в конечном итоге мне все-таки удалось расставить в ней все точки над «i».
Все, кроме одной. А был ли действительно «дядя с бородой на пятом месяце беременности»?
И ответа у меня нет до сих пор.
Дорогая, это Лена
У него дрожало почти все. Руки и губы. Им не в такт подрагивали нос и уши. Остального дрожащего желе не было видно.
Я подумал, что он пришел пьяный или с бодуна.
– Только вы можете мне помочь! – начал он обычную песню о главном, миллион раз пропетую в нашей переговорной.
– Мне надо, чтобы вы утихомирили мою бывшую жену. Иначе я сдохну.
«Это не страшно! – подумал я. – За консультацию в кассу уже заплачено. Дохнуть можно спокойно».