Модшу в этом коконе из изорванных лоскутов я узнал не сразу. На его изрезанном щепками лице запеклась кровь, такие же бурые пятна виднелись на одеяле и даже на полу возле порога. Его веки были наполовину прикрыты, остекленевшие глаза неподвижно смотрели в потолок, сморщенный рот приоткрылся, будто старик в последний миг пытался позвать на помощь. Но даже если это у него получилось, то торчащий в спине нож не оставил старому мэтру ни единого шанса. И теперь в этом скукоженном, ссохшемся от времени теле, жившем лишь благодаря моей прихоти, не осталось даже крохотной искорки, которая давала бы надежду на возрождение.
Когда я поднял взгляд от старого друга и посмотрел на насмов, они ощутимо вздрогнули. А потом, повинуясь моему выразительному жесту, кинулись поднимать свернутый набок стол, чтобы Лог мог уложить на него мертвое тело. После этого так же дружно отступили в сторону, но я уже не обращал на них внимания. Только провел недрогнувшей рукой по лицу Модши, закрывая ему глаза. Мельком оглядев разноцветные лужи на полу, взял с полки одну из пробирок и, равнодушно разбив ее об угол стола, вполголоса приказал:
— Приведите светлых в чувство. Я буду с ними говорить.
Кто сказал, что я чего-то не учел? Похороните дурака побыстрее!
Мэтр Гираш
— Кто из вас лидер? — равнодушно спросил я, когда троицу харкающих кровью светлых поставили передо мной на колени. Для этого их пришлось частично развязать, а одного напоить нашедшемся поблизости эликсиром, чтобы не истек кровью раньше времени.
Оказавшись в вертикальном положении, двое молодых смерили меня презрительными взорами и дружно сплюнули. Обоим насмы тут же вздернули головы, заставив подавиться вторым плевком, а я подошел и по очереди заглянул каждому в глаза.
— Ты? Или, может быть, ты?
— Сдохни, тварь! — так же дружно прохрипели они, буравя меня ненавидящими взглядами. — Ты покойник!
Я оглядел ауры храбрецов и хищно прищурился.
Настоящие боевые маги, не раз сталкивавшиеся со смертью, окатили бы меня презрительным молчанием. Каждое слово из них пришлось бы вырывать пытками. А эти пока глупые, разговорчивые. Не прочувствовали еще на собственной шкуре, что с каждым произнесенным звуком язык развязывается все быстрее. Особенно если ему помогают чьи-то умелые руки.
Рассмотрев в аурах все, что хотел, я холодно улыбнулся.
— Напрасно вы решили, что защита разумов вас убережет. Хисса, я ее сейчас сниму, а ты сделай так, чтобы этот несговорчивый мальчик ответил на мой вопрос.
Из-под одного из капюшонов недовольно сверкнули два глаза, а я, установив наконец, кто из насмов кто, недобро оскалился.