«Тигры» в снегу (Руббель) - страница 22

Танки и автомобили 12-й танковой дивизии в конце июня 1941 года входят в Минск, столицу Белоруссии.

Монументальный дом компартии в Минске. Перед ним стоит много немецких автомобилей. Знамя со свастикой укрывает серп и молот Советов.

Сгоревший Витебск после взятия его немецкой армией в середине июля 1941 года. Во многих больших русских городах деревянные дома все еще стояли почти в центре города. Из-за них пожары распространялись очень широко и уничтожали целые городские кварталы.

Во время этих боев я был заряжающим в танке командира роты. Я был недоволен тем, что мой товарищ Вегман стал наводчиком, хотя мы оба получили одинаковую подготовку. Он был на три года старше меня, это должно было быть причиной. Но быть в танке командира роты было поощрением. Однажды было очень жарко и снаружи, и внутри танка, бой затихал, и командир приказал открыть люки. Наводчик и заряжающий высунулись из люков и наслаждались свежим воздухом. Вдали еще был слышен звук боя. Неожиданный выстрел — и наводчик Вальтер Вегман осел в крови и рухнул обратно в башню танка. Он получил выстрел в голову, но был еще жив. Наконец приехали санитары, и на легкобронированном санитарном автомобиле его увезли. Чтобы продолжать бой, командир роты пересел в другой танк. Я остался в строю и в качестве командира повел танк на сборный пункт роты. На следующий день я занял место Вальтера как наводчика в командирском танке и оставался на этой должности долгое время. Вальтер Вегман остался жив. После долгого лечения его признали негодным к военной службе и уволили из вермахта. Мы встретились только после войны.

Наше продвижение замедлялось на глазах, и мы начинали понимать, что победа над Советским Союзом до наступления зимы, т. е. через десять недель, — это химера. У нас были тяжелые потери, прежде всего по причине нашего легкомыслия, как в случае с Вальтером.

Мы стояли в лесу и беспечно расположились вне танков. Артиллерийский налет убил нашего командира роты, обер-лейтенанта Обермана, и пять человек из боевого и колесного полувзвода нашей роты. Нам еще не хватало опыта.

После завершения боев в котле Минск — Белосток мы шли дальше через Смоленск до Вязьмы. Там погиб мой товарищ и друг Хайнц Берман.

Полк имел разведывательный взвод на легких танках Pz. II, им командовал лейтенант Броско, которого мы хорошо знали по Нойруппину. Он выбрал себе экипаж, Берман был его радистом. Его могила находится у железной дороги в Смоленск, в районе Орши.

Казалось, что после завершения боев в районе Смоленска немецкому военному руководству стало ясно, что взятие Москвы в ближайшее время невозможно, оно решило перенести основное наступление на Ленинград (из соображений престижа?) и перевело туда сильное наступательное соединение, 39-й армейский корпус.