«Тигры» в снегу (Руббель) - страница 34

Я не знаю, какими были дела у моих товарищей из 8-й танковой дивизии. Во время моего визита в 2002 году я не нашел ничего знакомого, кроме березового леса и мокрых лугов. Поэтому я хочу попытаться описать события не по ненадежным воспоминаниям, а по описаниям историков. Карта на странице 63 показывает положение на конец сентября 1941 года. 8-я танковая дивизия южнее Ленинграда, слева, имела цель, после того как задача взятия Ленинграда была снята, уплотнить кольцо окружения. Город Пушкин, тогда Царское Село, находился в центре расположения дивизии. 12-я танковая дивизия находилась справа. Вместе с этими двумя танковыми дивизиями на южном кольце окружения находились 269-я, 11-я, 21-я и 11-я [два раза!] пехотные дивизии. После взятия Шлиссельбурга и наступления на Тихвин произошли изменения.

Взятие Тихвина вынудило 8-ю и 12-ю танковые дивизии отступить с большими потерями на Волхов. Остановка финнов на Карельском перешейке, на старой финской границе, и их отказ наступать на Ленинград сильно облегчили положение города. Суровая зима, с температурами до минус 40 градусов, позволила русским построить железную дорогу по льду Ладожского озера, от Леднева до Осиновца. Мы были не в состоянии вывести эту дорогу из строя на длительное время. И здесь мы должны спросить, почему Ленинграду не обеспечили лучшее снабжение. Взгляд на карту говорит нам, что, если бы было желание, зимой 1941 года Ленинград можно было снабжать по льду Ладожского озера. Эту необъяснимую вещь из эпохи Сталина, как и примыкающую к ней «Ленинградскую аферу», расследовал английский автор Харрисон Е. Солберри. Так, Сталин призвал к ответу почти всех отвечавших за оборону города. Они были арестованы, память о блокаде была уничтожена, музей блокады был закрыт. Объяснение этому, как и многим событиям из сталинского времени, отсутствует. Таким образом, расхожее мнение о том, что немецкий вермахт один несет ответственность за сотни тысяч погибших от голода в Ленинграде, нужно взять под сомнение.

Три дня мы ехали на поезде из Нарвы до Франкфурта-на-Одере через Дорпат — Рига — Шаулен — Тильзит — Мариенбург. Начались спекуляции: «Куда мы едем?» Указания фюрера № 1, согласно которым «никто не должен получать информации больше, чем необходимо для выполнения его служебных обязанностей», строго соблюдались. Это было кормовой базой «сортирных слухов». Едем ли мы в Берлин и дальше, даже во Францию, как надеялись оптимисты, или на юг, или куда? Мы приближалась к Губен — Заган. Проще всего было подумать, что нас привезут в наш старый гарнизон Шпроттау. Но мы проехали Шпроттау, и поезд не остановился. Он остановился через 20 километров, на маленькой станции Нойхаммер/Квиз, где был расположен уже знакомый нам полигон, на котором мы пролили много капель пота. Мы были несколько разочарованы тем, что нас засунули в дыру. Но оказалось, что там совсем неплохо. Сначала, перед тем как расселиться, с нами должно было произойти неизбежное: мы должны были получить «пропуск в рейх» — пройти очистку от вшей. Обычно это происходило при пересечении границы рейха. Мы, в отличие от того, что было год назад, разместились в приличных домах, а не в бараках. Все было «чинно и благородно», как и полагалось «старым солдатам».