– Хм. Занятная мысль. Хочешь сказать, у нас есть планы на завтра?
– Пригласи меня на свидание, дорогой. Лучше на два: одно в детдоме, второе – в чужой квартире. Будет романтично!
Врать легко
Вечером мне позвонил следователь Сан Дмитрич. С известных пор не люблю звонки, а особенно – звонки следователей.
Он поздоровался, спросил, как дела, сказал, это хорошо, что отдыхаю, это хорошо, что в отпуске. Отдых – он очень нужен, особенно после таких трудных времен… Я понял: дело у него ко мне неловкое и не особо важное. Спросил напрямую:
– Сан Дмитрич, что-то случилось?
– Вот какое дело, Владя… Малахов пропал.
– В каком смысле – пропал?
– Нет ни на работе, ни дома, и дозвониться до него нельзя.
– У него разве все еще есть работа?..
– Уже нет. Но он должен был заехать в свою контору за документами, и не приехал. Они стали звонить – телефон отключен. Один из бывших коллег, приятель, зашел к нему домой – там Малахова не оказалось, хотя машина стоит во дворе. Тогда сослуживцы позвонили нам – узнать, не у нас ли Малахов по какой-то причине. Но он, конечно, не у нас.
Прелюбопытно. Зачем исчезать, если полиция не имеет к нему вопросов, а меня он не боится? Исчез потому, что готовит нечто новое? Или уже совершил еще одно убийство и скрылся, поскольку на сей раз прошло не так гладко? Конечно, все эти вопросы – не к следователю. У него я спросил другое:
– Сан Дмитрич, а зачем вы мне сообщаете об этом? Его исчезновение, по-вашему, что-то означает?
– Нет, Владя, тут как раз в том дело, что исчезновение ничего не значит. Он же, понимаешь, полгода под следствием провел. Легко можно представить, как ему все осточертели. Выключил телефон да и сбежал куда-нибудь в село – никакого криминала.
– Тогда зачем звонить мне, если ничего не значит?
– Я хочу, Владя, чтобы ты узнал новость от меня, а не от кого-нибудь другого. Слухи до тебя так или иначе дойдут, можешь себе нафантазировать всякого. А фантазировать тут нечего и незачем, понимаешь?
О, да, теперь понимаю.
– То есть, вы хотите, Сан Дмитрич, чтобы я был паинькой и не мутил воду?
Последовала неловкая пауза.
– Я хочу, чтобы ты забыл, наконец, об этом деле. Тут был сигнал, что ты в нем продолжаешь копаться, и это есть весьма нехорошо. Я ведь не должен напоминать, что ты не имеешь права самовольно вести расследование?
– Все будет хорошо. Я ничего не делал самовольно и не сделаю. Просто проглядывал дело напоследок, прежде чем стереть.
– Что ж, рад это слышать, – с облегчением констатировал следователь и попрощался.
Оказывается, очень легко врать полиции. Не то, что врать ферзю.