Спустя минуту Малахов оправился от шока и понял, что опасность миновала, а противник лежит безоружный, истекая кровью. Он тут же позвонил в скорую и в милицию. И те, и другие опоздали: Дим умер от кровопотери за считанные минуты до их прибытия.
Вот так.
Вот как-то так.
Мари выдерживает паузу, дает отзвукам рассказа утихнуть. Спрашивает:
– И ты этому не веришь?
– Видишь ли, – отвечаю я, – имелся лишь один свидетель случившегося: сам убийца. Каждое его слово было тщательно проверено. Эксперты перерыли всю квартиру, изучили каждый сантиметр поверхности пола, оружия, тела жертвы, тела убийцы. Снимали отпечатки, измеряли температуру, считали объем потерянной крови, проверяли звонки, изучали пистолет. Сделали анализ гормонов в крови покойного – он показал, что Дим был в ярости перед смертью. Тщательно проанализировали травмы, полученные каждым из мужчин: на теле Дима нашлось лишь одно повреждение – пулевая рана. А Малахов, действительно, был жестоко избит, причем некоторые удары наносились в одну и ту же точку повторно с небольшим временным интервалом. Каждое слово убийцы – каждое! – было подтверждено. В его рассказ поверили судьи, журналисты, адвокат, поверил, в конце концов, даже следователь, который лично знал Дима.
– Однако?..
– Однако все это – чушь. От начала и до конца.
Я делаю несколько глубоких вдохов, приводя в порядок мысли. Говорю:
– Дим был хладнокровным профессионалом. Он не терял самоконтроля никогда, я попросту не видел такого ни разу за годы знакомства. Мы осматривали мертвые тела, изучали места преступлений, допрашивали убийц – законченных психов… Дим всегда был спокоен, как удав. И этот человек свихнулся настолько, чтобы пытать подозреваемого, а потом еще и линчевать?! Черт возьми, Дим был не просто профи – он был ладьей!
Тут я замечаю, что поднял голос почти до крика. Делаю паузу и продолжаю тихо:
– Юрия Малахова я тоже знаю. Думаю, он совершил два убийства и смог уйти от наказания. Возможно, я ошибаюсь, и он невиновен. В таком случае, вдвойне невероятно, что Дим избивал невинного! А возможно, не ошибаюсь, и Малахов – преступник. Тогда он – изощренный, хитрый, расчетливый, ловкий убийца. Все, что мы имели против него, – это смутные подозрения, невероятные догадки и ни одной реальной улики. Утром перед смертью Дима мы допрашивали Малахова всей следственной бригадой – ни единой зацепки. И вдруг он позволяет себя избить, приводит в бешенство вооруженного противника, рискует жизнью, чудом спасается?.. В это я тоже не могу поверить.
– Что, по-твоему, там произошло?