Наступила тишина. Илья вслушивался.
— Нешто нет никого? — неуверенно произнес голос. — А как же сказали…
— Ты постучи, да глянь осторожненько, — отозвался другой, принадлежавший явно пожилому, если не старцу. — Коли нет никого, пойдем далее. Негоже эдак-то, без хозяев…
Дверь скрипнула, приоткрываясь. В образовавшуюся щель осторожно протиснулась голова парня, весен шестнадцать, с всклокоченной соломенного цвета шевелюрой и каким-то озорным девичьим лицом. Быстро обежав взглядом горницу, парень приметил смотревшего на него не мигая Илью, на мгновение замер, затем почему-то весело подмигнул и исчез, не притворив двери.
— Есть хозяева, — радостно поведал он кому-то в сенях. — Да еще какие! На печи лежат…
— На печи?.. — протянул пожилой. — В разгар дня — и на печи?.. Да полно, не помстилось ли тебе? Весенний день он, почитай, год кормит…
— Ну, чего вы там? — буркнул Илья и кое-как сел, привалившись к стене. — Корни пустили, что ли?
— Да нет, — раздался голос парня, — испужались маленько.
Дверь распахнулась. Слегка пригнувшись, словно мог задеть головой о притолоку, хотя проем был достаточно высок, в горницу через порог аккуратно переступил парнишка, — весен десять, — за ним благообразный старец, этот без возраста; последним — парень с соломенными волосами. Чинно встав один подле другого, они поясно поклонились Илье.
— Вы проходите, садитесь за стол, — дружелюбно произнес Илья. — Звиняйте, что не могу встретить как положено. Нездоров я…
— Медведь, должно быть, помял, — вполголоса заметил парень.
Одеты они были одинаково, просто и опрятно. Длинные рубахи чуть выше колена, перехваченные обычной веревкой вместо пояса. Порты до лаптей, онучи. Рубахи и порты серого полотна, недавно тканого; лапти — недавно плетены. Волосы перехвачены незатейливого узора ремешком. Сумы на боку. У парня в руках ореховая палка чуть выше него ростом. У старца за спиной гусли. В общем — люди как люди. Ничего особого, ничего приметного. Мимо пройдешь, и не вспомнишь, что повстречались.
— Ильей меня зовут. А вас как величать прикажете?.. — Прежде, чем спросить, подождал, пока гости не сядут на лавку. Первым, лицом к Илье, проскользнул отрок, затем, держа его за руку, чинно присел старец. Парень примостился на краешке. Он и отозвался.
— Старшого — Бояном люди зовут. Младшего — Васяткой. Меня — Тимохой, а иные Звенисловом кличут.
— Это за что ж тебя так?
— Ты сказки в детстве слыхал? — ответил вопросом на вопрос Тимоха.
— Ну, слыхал…
— Помнишь Бабу-Ягу? Она прежде гостей своих кормила — поила — в баньку водила, ну а дальше, там уж как придется… Насчет баньки сами видим, а вот до остального…