Ажно сердце к горлу подбросило, слезы на глаза навернулись. Как же не узнать родимых мест-то? Вон она, изба родимая, а рядом с избой… Да неужто деды его родные? Молодые, сильные, головы задрали, приметили, руками призывно машут. Узнали. Даже в птичьем облике узнали. Крикнул Илья в ответ, крылья сложил, чтоб побыстрее…
Как вдруг…
— Ну ты чего там, заснул, что ли? — прогремел голос Святогора.
Слетела в сторону крышка. Открыл глаза Илья — и сразу зажмурил от яркого света. Головой трясет, в себя приходит.
— Вылазь, чего разлегся!.. Нет никого, только время понапрасну потратили…
Вылезает Илья, и вид у него такой очумевший, что даже Святогор заприметил.
— Что это с тобой? — полюбопытствовал.
А Илья и сказать ничего не может. Глаза таращит, рот разевает, будто рыба на суше.
— Никак, языка лишился? Сперва ног, теперь языка… Хорош богатырь!..
Не лишился языка Илья, только и рассказать толком не может. Да и как тут расскажешь? Звенислов — тот смог бы, или Боян… Все ж таки поведал. Коряво, через пень-колоду, а рассказал о видении чудном.
Слушает его Святогор, губы кривятся. С одной стороны, не врет вроде, а с другой… Хотя, чего там, мало ли что во сне привидеться может. Или не во сне? Вон, перо какое-то птичье к бармице пристало.
— Ну, вот что, — решил вдруг Святогор. — Давай, мы теперь наоборот поступим. Ты снаружи караулить будешь, а я внутри полежу. Может, и мне чего глянется.
— Сам же сказал, время понапрасну теряем. Поехали к кузнецу, как решили.
— Никуда он не денется, кузнец твой. Ты только в оба смотри. Ежели не так что, знак подай.
Святогор улегся в домовину и повозился, устраиваясь поудобней. Илья неодобрительно качал головой.
— Все. Накрывай. Я недолго. Не привидится скоро, так и вылезу.
Приспособил Илья крышку, отошел пару шагов к скале, присел, спиной прислонившись. По сторонам посматривает, ждет, когда Святогору надоест дурью маяться, потому как нет никого окрест, никакой тебе силы вражьей.
А тому скорешенько надоело. Слышит Илья, завозился богатырь, наружу собирается. Поднялся, повел плечами, руки развел, — затекло тело, в домовине лежавши. К коням отправился, обернулся — чего там Святогор мешкает? Али еще полежать надумал?
— Слышь, Илья, чего это там, сверху-то, крышку держит? Не подается…
— Да нет там ничего, — пожал плечами Илья. — Поехали, солнце уж вон где…
— Не могу, не пускает меня домовина… Ну-ка, попробуй, снаружи-то…
Крякнул Илья досадливо; что такое сегодня со Святогором приключилось? Подошел к домовине, наклонился, толкнул крышку. И впрямь не подается. А нут-ка кулаком, да со всего маху, — только кулак отбил. Была крышечка деревянна да легонька, а стала вроде как каменна. Глядит Илья, не поймет, в чем дело.