Глистра прицелился в туловище монстра и выстрелил. Раздался треск рвущейся ткани, в темном боку гриамобота образовалась дыра — в ней копошились какие-то белесые существа.
Глистра не верил своим глазам, но выстрелил снова — так, чтобы разряд угодил в туловище гриамобота примерно на уровне ватерлинии. Чудище закричало — смешанным хором человеческих голосов.
Поврежденный корпус плавучего «троянского коня» раскачивался из стороны в сторону — из прожженного отверстия наружу сыпались белесые фигуры.
«Ложись! — закричал Глистра. — Они бросают копья!»
Глухой удар! Рядом с ним, дрожа, в бревно воткнулась пика. Еще одна — и еще... последовал звук, не похожий на другие: резкий вздох и продолжительный хрип.
Глистра приподнялся: «Кетч!»
Мосс Кетч пытался нащупать слабеющими пальцами древко пики, пронзившей его грудь; он упал на колени, еще немного продвинулся вперед, опустив голову и обхватив пику ладонями — и в таком положении застыл.
«Нас берут на абордаж!» — заорал Фэйн.
«Разойдитесь!» — заорал в ответ Пьянца, отпихнув Фэйна в сторону плечом. Его лазерное ружье испускало щедрые потоки оранжевого пламени — вскидывая руки, белесые фигуры чернели и съеживались, с шипением падая в реку.
Постепенно наполняясь водой, осевший корпус гриамобота проплыл мимо плота вниз по течению и скрылся в ночи.
Клод Глистра осторожно опустил на бок тело Кетча, все еще сжимавшее древко пики.
Поднявшись на ноги, Глистра бросил взгляд в сторону уже едва различимого на фоне неба Эдельвайса. Помолчав несколько секунд, он снова нагнулся к телу Кетча: «Фэйн, пособи».
Он взялся обеими руками за уже холодеющие лодыжки Кетча. Фэйн тоже нагнулся, подхватил тело под мышки, но тут же отпустил: «Что ты хочешь сделать?»
«Выбросить его в реку. Мне очень жаль. Но мы не можем позволить себе сентиментальность».
Фэйн открыл рот, хотел что-то сказать, запнулся. Глистра ждал.
Наконец Фэйн подавленно произнес: «Разве ты не считаешь, что мы должны... ну, сам понимаешь... похоронить его по-человечески?»
«Где? В болоте?»
Фэйн снова нагнулся и помог Глистре поднять тело.
Выполнив мрачный долг, Глистра снова обернулся к городу кудесников: «Гриамобот оказался мистификацией, коммерческим трюком. С помощью этой разрисованной посудины кудесники отпугивали людей от реки, чтобы им платили за пользование канатной дорогой».
Тяжелая, влажная ночь опустилась на Большую Планету, берега Ауста исчезли во мраке. На плоту воцарилась тишина: только речная рябь потихоньку хлюпала под трухлявыми бревнами. Оставшихся в живых землян и трех девушек несло вниз по течению, но в то же время плот, влекомый оборванным тросом канатной дороги, постепенно приближался к топкому берегу.