Быстрота, с какой застраивалась долина, не удивляла, хотя Клеточникову никогда прежде не доводилось, наблюдать, чтобы на таком, в сущности, небольшом пространстве возводилось одновременно так много строений, и каких строений, капитальнейших особняков, замков, дворцов, роскошных вилл. Строились денежные тузы, титулованные и нетитулованные, вдруг хлынувшие на Южный берег, вдруг проникшиеся (Следом за царской фамилией, конечно) пониманием чудодейственных свойств южного климата. Подскочили цены на землю; владельцы старинных южнобережных имений дробили свои владения на небольшие участки и, продавая их застройщикам, за десятину земли, которая им когда-то обошлась по рублю с полтиной, брали теперь по двадцать — тридцать тысяч.
В числе первых застройщиков долины был барон Врангель, отставной инженерный подполковник, тот самый офицер, с которым Клеточников приехал в Ялту шесть лет назад. Его большой, с каменной массивной восьмиугольной башней дом на набережной, неподалеку от строившейся гостиницы «Россия», был хорошо виден с моря. Врангелю пришлось перестраивать свое владение, когда городская управа, начав строить набережную, потребовала от владельцев участков, слишком близко подступавших к дороге, отступить от нее на определенное расстояние. Перед имением Врангеля дорога делала петлю в сторону моря, обегая скальный выступ, и на выступе была построена Врангелем каменная беседка. Ее и пришлось ему перенести на несколько саженей, когда было решено спрямить в этом месте дорогу.
Ялта переставала быть тихим поселением, просыпавшимся только в летние и осенние месяцы…
Пароход шлепал дальше и дальше, осталась позади застроенная Ялтинская долина, по правому борту стал разворачиваться мыс Чукурлара. На склоне крутого прибрежного холма в зеленом распадке стал виден белый дом Корсаковых, а дальше, на склоне лесистого хребта, как бы подпиравшего собою яйлу, можно было разобрать каменистую проплешину обрыва, стену той самой пропасти, над которой пряталась под сенью мачтовых сосен полянка с широким камнем. Шесть лет назад там, на полянке, началась его, Клеточникова, неожиданная и странная любовь, там он испытал счастливейшие минуты жизни и перенес потрясение — в тот день, когда Машенька объявила о своем отъезде. Защемило сердце от этого воспоминания…
Но вот и Чукурлар остался позади, прошла за бортом Ливадийская бухта, прошли скалы Ореанды, и скрылась, загородившись холмами и скалами, исчезла, растаяла Ялта.
3
Прежде чем ехать за границу, Клеточников собирался заехать в Пензу, где надлежало получить деньги — его долю наследства — и повидаться с сестрой и братом, а перед Пензой побывать в Петербурге и Москве, подышать воздухом столиц и посетить места, с которыми связаны были студенческие дни, и поэтому он выехал пароходом на Одессу, предполагая из Одессы ехать в Петербург железной дорогой.