— Хочу побыть один. День сегодня был нелёгкий.
— Послушай, Хар, мы можем всё устроить. Просто послушай.
— Нет. Я всё это уже слышал и представляю.
Харрис выпустил дым и посмотрел Скотту в глаза.
— Пожалуйста, — почти шёпотом взмолился тот, — и если после того, как ты услышишь то, что тебе хотят сказать, решишь отказаться, я уже больше не буду тебя тревожить.
Харрис молчал и смотрел в глаза товарищу. Продолжать отнекиваться или сделать так, что тот, как и обещает, отстанет от него навсегда. Потом они выпьют лишнего пива и завтра действительно проснутся с головой, которая болит чуть больше, чем обычно, а он получит покой.
— Пожалуйста, — одними губами повторил Скотт, видя, что его товарищ склоняется к тому, чтобы выслушать Колграда.
— Ладно. Но запомни, ты обещал мне.
— Обещал, обещал, — кивнул Скотт, беря Харриса под локоть и увлекая за собой.
— Дай ты хоть пиво взять, — притормозил его Крис, беря со стойки почти допитый стакан.
Он знал, что интересен Колграду. Его армия может быть и велика, но по большей части необучена. Может быть, он даже обещает ему нечто большее, чем своим соратникам. Вот только Харрису хватало опыта, чтобы понять, что никаких подобных действий лучше не затевать, поскольку они заранее обречены на провал. В совокупности на верхних уровнях живёт больше людей, плюс у гарнизона не может не быть каких-нибудь секретных средств, о которых простой житель, тем более с самого дна Аурэмо, может не знать.
Естественно, что собственная потенциальная ценность, о которой подозревал Харрис, подразумевала и более интенсивную атаку на его сознание силами убеждения его оппонента, с которым он вообще предпочёл бы не говорить, если бы не соблазн всё поставить на свои места раз и навсегда. И атака эта началась едва только Крис сел за стол напротив Колграда. И началась она с пристального оценивающего взгляда, который являлся первым испытанием из числа тех, что Харрису сегодня предстояло пройти.
— Думаю, представляться нет нужды. Мы знаем друг друга, хоть и заочно, — сказал Колград.
Голос у лидера готовящегося восстания был певучий, приятный — вполне ожидаемая составляющая харизмы того, кто очень легко убеждает людей делать то, что нужно в первую очередь ему. Тем не менее, Харрис выдержал и взгляд, и эти слова. Холодность и усталость спасали его. Он сделал установку, представляя, что перед ним сидит очередной глупый и самонадеянный командир, тупой приказ которого, однако, не обязательно выполнять. Можно вернуться в тёплую казарму на мягкую кровать и забыть всё как страшный сон, что он с радостью и сделает, вот только выслушать всё равно придётся.