— Вот, — он протянул ей охапку пищевых смесей, — часть понадобится мне сейчас, а остальное прибереги для себя и сына, потому что неизвестно что может случиться дальше.
— Что? Что произошло с тобой? — спросила она, положив пачки с порошками на кухонный стол. Харрис в этот момент как раз смотрелся в зеркало.
— Ничего хорошего, должно быть, но я жив, и за это надо поблагодарить, похоже, кусок титана в черепе.
— А где Скотт?
— Я убил его, — спокойно сказал Харрис, открывая аптечку.
Марси резко испуганно вздохнула, поднеся руку ко рту.
— Они его обратили, и он угрожал мне. Вернее, хотел убить, так что у меня не было выбора. И потом, я просто оформил его смерть, мёртв он был ещё до того, как я это сделал.
Открывая пачку бинтов, он повернулся к Марси, которая так и стояла, прижавшись к кухонному столу и с рукой около рта.
— Не разведёшь мне три пачки ржаного концентрата на один литр. Кажется, он там самый калорийный.
— Для чего?
— Я ничего не ел очень давно, а вся эта хрень очень выматывает. Видишь? Они попытались добраться до моего мозга.
Он дал Марси разглядеть раны, и это напугало её ещё сильнее. Тем не менее, она без дополнительных действий с его стороны принялась выполнять то, о чём он её попросил. Харрис же тем временем промыл раны перекисью водорода, а потом перевязал бинтами. Учитывая изменения, произошедшие с ним, это были не слишком необходимые меры предосторожности, но он всё же решил их проделать. Больше по старой памяти, когда обстоятельства вынуждали всегда вести себя как человек.
Заплакал Карл. Харрис тут же проник в его сознание и успокоил, что очень удивило Марси, да и его самого тоже. В плане чистоты сознания ребёнок понравился ему больше, чем все люди, которых он встретил после того, что с ним произошло.
— Можешь не беспокоиться за него. С ним всё хорошо, — сказал он, когда Марси, хоть и удивилась резкому успокоению сына, подошла к его кроватке.
— Это ты сделал?
— Да. Со мной что-то случилось. Я чувствую других людей. Он просто испугался чего-то. Плохого сна, может быть. Я не слишком стараюсь копаться в его голове. Это может быть небезопасно.
— То есть ты можешь читать мысли?
— Да, могу. И сейчас ты мне не веришь, но я не буду тебе ничего доказывать. Будь спокойнее, и я не буду реагировать на твоё сознание. Оно кажется лакомым кусочком, но мы всё ещё на одной стороне.
— Но ты не один из тех, кто ходит там, да?
— Нет, не один. Со мной что-то произошло. Не знаю, что именно. Но они меня боятся.
Конечно, он мог сказать и больше, но ему не хотелось этого делать. Марси была симпатичной, могла быть хорошей хозяйкой и любящей женой. Но сейчас, в полной мере ощутив уровень её интеллекта, Харрис справедливо заключил, что лишние подробности будут только во вред. И дело было даже не столько в ней, сколько в том, что сам он совершил колоссальный рывок вперёд. Он был подобен этому кораблю — нёсся с колоссальной скоростью, на встречу высокому развитию, а Марси в сравнении с ним могла быть небольшой спасательной шлюпкой, которая двигалась куда-нибудь почти наобум, лишь бы спастись, и двигалась лишь временно.