-- Уж не ревнуешь ли ты, Магда? -- криво усмехнулся Томас.
-- Это тебя-то? Не смеши. Просто интересуюсь, откуда у тебя вдруг такая трогательная забота о девичьей чести.
-- Так ведь... никто не знает, чья она дочь, -- нашел убедительный аргумент Томас. -- Может, и моя. Вероятность 33%, как-никак. Имеет право отец позаботиться о собственной дочери?
-- Если она -- твоя дочь, то Арни ее брат только наполовину, -возразила Магда. -- Это даже лучше, чем если она дочь Эдварда, который, как-никак, приходится Арни дядей. Хотя, конечно, остается еще шанс, что она дочь Джорджа... Сколько, говоришь, выходит процентов? 33? Мне всегда казалось, что меньше. Процентов двадцать, от силы. А то и пятнадцать.
-- Магда! -- не выдержал, наконец, Джордж. -- Неужели та жертва, на которую я пошел ради всех нас...
-- Это ты-то пошел на жертву? -- Магда повернулась к нему, упирая кулаки в жирные бока. -- Может, это тебя трое озабоченных мужиков трахали во все дыры чуть ли не каждый день?
-- Ой, только не надо строить из себя невинность, Магда, -- поморщился Эдвард. -- Тебе всегда нравилось, когда тебя имеют во все дыры. Когда мы с тобой занимались этим первое время, я просто не мог понять, кто из нас кого трахает. Даже если бы Джордж не дал официального согласия...
-- Мерзавец, я никогда не изменяла Джорджу, пока мы жили наверху!
-- Зато, спустившись вниз, решила наверстать упущенное, -- осклабился Эдвард. -- Держу пари, ты и Дэвида пыталсь соблазнить.
-- Ты выиграл, Эд, -- невозмутимо подтвердил Дэвид. -- Разумеется, я ее отшил, и в очень грубой форме. Боюсь, что иначе она бы не поняла.
-- Когда это было, Дэйв? -- хмуро спросил Джордж.
-- О, не волнуйся, Джорджи, уже после этого вашего... соглашения. Хотя на твоем месте я бы все-таки волновался. Если внизу ей не хватало троих, то вряд ли наверху она довольствовалась тобой одним.
-- Подумаешь, немного пококетничала, -- фыркнула Магда. -- Мне просто интересно было проверить, действительно ли он такой твердокаменный. Хотя, по-моему, он просто импотент.
-- Глупой суке вроде тебя, Магда, -- ответил Дэвид все так же спокойно, -- даже не придет в голову, что назвать меня импотентом -- это все равно, что назвать меня блондином. То есть это попросту неверно, но никак не может быть обидным. Если бы я мог сменять эту дурацкую потенцию на что-нибудь полезное, скажем, на возможность жить при радиации, ноги бы моей не было в этом вашем склепе.
-- Ах, простите, мистер Умник! -- сгримасничал Джордж, -- мы и забыли, какую честь вы нам оказываете своим присутствием!