Когда она сошла на нужной станции, то обнаружилось, что ранняя осень обрушилась на взморье как-то разом, едва ли не за одну ночь. Пожелтели листья деревьев, красивые уютные дачки стояли сирые и мокрые, резко поубавилось праздной публики на улицах, закрылись почти все кафе, а на летних верандах уже убрали и столики, и пестрые зонтики, защищавшие в погожие дни от солнца.
Вокруг царила откровенная тоска. И даже не верилось, что когда-нибудь снова вернется радость и веселье, снова улицы запестрят полуголой публикой, а из каждого дома будет греметь музыка.
Аня добралась до знакомой дачи, ступила на мокрые плиты дорожки и слегка рассердилась — ни один из братьев не выскочил навстречу, чтобы, как всегда, встретить ее на крыльце.
Она раза три позвонила и даже постучала в дверь. Домик выглядел покинутым и брошенным под дождем, как дворовая собака. Близнецы, видно, перебрались на зимнюю квартиру. Их городской телефон был у Ани, но она обрадовалась, что сеанс гимнастики на кровати отменился, и не по ее вине. А с деньгами можно было как-нибудь вывернуться.
Прикинув, что к морю она уже не приедет до лета, Аня пошла попрощаться с ним. Здесь тоже все круто переменилось. Песок из золотистого стал серым, и странно было видеть вдоль кромки прибоя людей, гулявших в плащах, под зонтиками. Море было гладким, мутно-серым, без волны, с расплывчатым, туманным горизонтом и никаких мыслей не навевало.
Аня вернулась в город, позвонила Сарме. Подруга прилетела в «Турайду» через полчаса.
Взяли кофе-гляссе, и Аня пожаловалась:
— Братья наши с дачи съехали. Даже не предупредили.
Сарма вытаращила глаза.
— Подожди-ка, они тебе что, своего режимно-сезонного графика не сообщили?
— Какого еще графика?
— Так мы же у них в летнем периоде! А осенью они то ли в медвежью спячку впадают, то ли у них другая партнерша! Наверное, жирная, сонная и скучная, чтоб не перенапрягаться! Так что, солнечная красавица, жди лета!
— Вот черт! — выругалась Аня. — А я без денег сижу!
— И я!
Они глядели друг на друга, осмысливая ситуацию, а затем вдруг обе захохотали, будто на них снизошел час большой удачи.
Потом Сарма сказала невесело:
— Да, если так дальше пойдет, достукаемся до того, что придется трудоустраиваться, и окажемся мы с тобой аж на конвейере завода ВЭФ!
— Так получается… Придется.
— Да ты что, чернил попила? Ты знаешь, что такое конвейер? Сидишь с паяльником на заднице восемь часов каждый день! Мимо лента идет, и аппараты на них плывут, а ты каждые полминуты тык-тык! Тык-тык! Да еще на сменную работу посадят — то в день, то в ночь! А в выходные лежишь бревном в кровати и никакой тебе любви не хочется, музыки тоже! Один этот «тык-тык» в голове!