За этими разговорами Алла закончила прическу, заставила Аню надеть на себя ее кожаную юбку и французскую кофточку, окинула подругу взглядом и завистливо произнесла:
— Может, ты и не красавица, но секс из тебя так прет, что мужички должны неделю горячим кипятком писать, как тебя увидят.
— Мне сегодня такой и надо быть, — уверенно ответила Аня.
— Именно сегодня?
— Да. Соблазнить надо одного человечка, чтоб меня в тюрьму не посадили.
— В тюрьму? — вытаращила красивые глазищи Алла.
— Ага. Я человека убила.
— Правда?!
— Правда. Из автомата.
— Не может быть!
Особого ужаса в голосе Аллы не наблюдалось. Биологическая, безнадежная врушка, она была восприимчива и к фантастическим выдумкам окружающих. Верила всему ровно настолько, чтоб восхититься и забыть, не придавая новости никакого значения. Аня туманно объяснила, как все случилось, и главное в составе событий Алла тут же ухватила.
— Так ты ложишься с этим Соболем, чтоб не загреметь за решетку?!
— Что поделаешь! — усмехнулась Аня.
— Здорово! — восхитилась Алла, не придав значения ужасу смертоубийства. — В этом даже есть что-то героическое! Знаешь, я тоже однажды была с дядей на охоте, кабанов мы добывали, и вдруг в кустах мне показалось, что кабан! Я выстрелила, а потом оказалось, что там человек был… Ну, охотой один маршал заведовал, так что дело замяли, сама понимаешь…
И пошло-поехало. Увлеченная Алла через полчаса перестреляла на охоте и перерезала в подворотне, когда ее насиловали, добрую роту ничтожных мужиков, которые, безусловно, были достойны высшей кары.
За бесконечными разговорами время пролетело совершенно незаметно. Ближе к вечеру Аня ушла на Курский вокзал к прибытию электрички 18.21 из Электростали, а Алла яростно уцепилась за скрипку. Расстались до утра.
Аня вышла на платформу минут за десять до прибытия поезда. Соболь уже ждал. Он стоял там, где примерно должен был остановиться четвертый вагон, приодевшись в очень приличный светло-серый костюм при строгом галстуке, и, мало того, в руках держал букет алых роз. Не слишком дорогое подношение, но все же — ого-го!
Аня не подошла к нему сразу. Не подошла даже тогда, когда подмосковный люд ринулся из электрички на штурм вечерней Москвы, соблазняющей столичными развлечениями. Толпы агрессивных подростков рвались на стадион, чтобы поболеть за свою команду, по окончании матча устроить драку с такими же московскими шпанятами и вернуться домой с твердой уверенностью, что уж если их любимцы на спортивном поле и проиграли, то они-то показали зазнайкам-москвичам, где раки зимуют.