Сам я поглядывал по сторонам. Поэтому заметив одинокое дерево, которое давно было мертво, выбелено временем, мы свернули к нему и наломали веток для костра. Наконец почти под вечер мы добрались до места моей стоянки. К счастью тут никого так и не было, правда, два коня поднявшись по склону, щипали наверху траву, пришлось направить одного из возничих, чтобы тот спустил их, и они не демаскировали укрытие. Пока мы шли, я всё обдумал. Артиллерист, он был вооружён одной из винтовок конвоиров, вторая досталась раненому стрелку, встал в охранение, один возничий готовил нам ужин, а им обед, с утра ничего не ели, я занялся распределением трофеев. Да что распределение. Котомка при мне, пистолеты тоже. Отобрал лишь ценности, что были у хунзуров, сложив в наспинный мешок, это точно пригодиться, особенно наличность, имевшая тут хождение. В мешок положил одеяло и утварь с небольшим запасом продовольствия. А остальное я отдал бывшим пленным. Всё, включая всех лошадей. Вон, парнишка стрелок опытный, знает, как тут ходить, так что доведёт отряд до наших, он подтвердил, что сможет провести людей и лошадей в наш тыл, не везде оборона сплошная, есть места, где солдат вообще нет. Кстати, он же и пулемёт стал изучать с моей помощью, как только фельдшер обработал и промыл ему рану на голове. Перевязочный материал был среди трофеев. Даже какие-то мази имелись. Судя по тому, как их осмотрел и обнюхал фельдшер, он знал, что это такое. Одной вонючей мазью намазал рану, забинтовав голову. Парнишка, его Фёдором зовут, «Мадсены» раньше видел, когда с одним из летучих отрядов казаков повстречался, дали посмотреть, но использовать не получилось, так что сейчас будет шанс. Вот именно он и вооружился пулемётом. Артиллерист сменил трофейную винтовку на более привычную «Мосина», остальные трофеи, включая четыре револьвера, разобрали обозники. Кстати, я с удивлением узнал, что в начале войны артиллеристы имели на вооружение только пушки, личного оружия не было, и только с приездом Макарова, поступил приказ вооружить артиллеристов. Оружия не хватало, потому выдали им по остаточному принципу, винтовки «Бердана». У артиллериста, его Семёном звали, была как раз не «берданка», а хоть и сильно расстрелянная, но «мосинка» так что тот её знал.
Во время ужина, посуды хватило всем, мы продолжали общаться. Тут же освобождённые пленные и узнали что всё, навоевался я. По приказу императора мне теперь запрещено воевать на русской стороне. Солдаты не верили, пришлось доказывать, единственный кто умел читать, фельдшер, вслух прочитал для всех письмо от императора. Когда он закончил все сидели в унылом состоянии. Сперва конечно возмущались, но когда тот закончил только огорчённо вздыхали. Со слов Семёна, он вообще не понимал, какая муха укусила правителя. У меня были одни только победы, пулемёты я доставил на своих судах, что так помогали, это было известно в подразделениях, помогал как мог, японские корабли топил, уменьшая и ослабляя их флот, и тут такое.