Снова укрывшись за бортом, я не стал перезаряжать штуцер, не успею, да и честно говоря, не до него мне сейчас. Тридцать метров между нашими судами было. Вытащив из кобур оба револьвера, я высунулся и с двух рук стал вести прицельный отстрел солдат-аркебузиров, досталось и арбалетчикам. Толпа выстроилась у борта так скученно, что пули зачастую наносили серьёзные раны не одному, а двум, а то и трём морякам и солдатам. Отметив двух матросов с крюками в руках, тремя последними выстрелами поразил их. После чего снова присев, стал менять барабаны. При использовании револьверов, не буду отрицать, случалось так что бывали осечки, но в этот раз повезло, четырнадцать выстрелов и не одного зря, все в масть.
Ответный залп как аркебузиров, так и арбалетчиков пришёлся на тот момент, когда я уже укрылся, обстрел я вёл в тот момент, когда у них шла перезарядка. Да и ответ был всё-таки жидким. Из пяти арбалетчиков два потеряно, из двух десятков солдат, семь можно списывать в безвозвратные потери, ещё с десяток были ранены, кто серьёзно, кто нет. Я понимал, что арбалетчики успели перезарядиться быстрее меня, поэтому нацепив на ствол штуцера шляпу, поднял её. Сразу три болта прилетело, но лишь один пробил ту, и даже хлопнуло два выстрела, видимо кто-то из солдат воспользовался не своим оружием, а тех, кто не успел выстрелить, и был убит. Хитро. Встав на колено, я снова показался над бортом, и открыл огонь, оставалось меньше десяти метров, так что огонь был точным, ни одного выстрела мимо. Стрелять приходилось чуть ли не вертикально вверх, борт испанского судна возвышался над моим баркасом, однако испанцы повели себя скажем так не обдуманно. Да, их судно сильно осело, и видимо офицеры требовали как можно быстрее взять на абордаж мой баркас, поэтому у борта выстроилась чуть ли не вся команда, за сорок человек, сколько места нашлось, столько и столпилось. Все с разными клинками, да морскими палашами. Хм, как будто не видели что я один, уже должны были давно убедится в этом.
Мои выстрелы снова были прицельными и выбивал я не только офицеров, но продолжал зачищать арбалетчиков и аркебузиров, пока они для меня самые опасные. Добил остатки этого воинства и прошёлся по толпе моряков. Раздавались крики раненых и стоны, а я прыжком ушёл в открытый люк кормовой каюты. Укрываться у борта смысла не было, каракка, что двигалась больше по инерции со спущенными парусами, на удивление мягко стукнулась с бортом моего баркаса и испанцы хорошо видели всю мою палубу, а в каюте хоть какой-то шанс. Откинув барабаны, я судорожно стал вставлять новые, успел перезарядить один револьвер когда первые босые ноги ударились о носовую палубу баркаса, тут же и остальные абордажники с воплями, подбадривая себя, стали спускаться на мой баркас. Выскакивать я не стал, ещё чего, а продолжил перезарядку. Дверь не закрывал, да и хлипкая она, снесут одним ударом, поэтому видел, что творится на палубе. Испанцев с каждым вздохом становилось всё больше и больше, но и я успел перезарядится, поэтому когда ко мне сунулись двое с пиками в руках, испанцы не могли не видеть где я укрылся, прозвучало два выстрела и те упали с простреленными головами, а я уже частил по остальным. Ни одной пули мимо, вот мой девиз. Причём и если кто-то из пиратов стоял за другим, старался сделать выстрел так, чтобы пуля, пройдя тело одного, зацепила и второго. Таким образом, я наносил множество ран, выводя из строя больше противников. Как только выстрелы смолкли, револьверы снова были разряжены, я аккуратно положил их на один из мешков с сушёными листьями чая, и выхватив свои шашки, выкатился по трупам наружу, вскакивая на ноги и отражая удары, нанося сам. Завертелась круговерть боя, но с моего лица не сходила широкая улыбка, наконец-то настил день к которому я так готовился этим пять месяцев в новом мире. Некоторое из моряков ещё при выстрелах, опасаясь за свои жизни, полезли обратно на своё судно или прыгали за борт, но с десяток всё же на борту осталось, вот с ними я и схлестнулся. Один самый, здоровый, оставшись в одиночестве, с уже рубленной раной на руке, швырнул в меня палаш и прыгнул за борт. Увернуться я не успел, да и не стал, и тот звякнул о кольчугу, а я покачал лишь головой.