Жизнь замечательных людей и зверей (Акунин) - страница 81

Назначенный военно-морским агентом (по-современному – атташе) в красный Петроград, этот человек действия не сидел сложа руки. Он не столько занимался дипломатией, сколько готовил антисоветский переворот. С точки зрения британцев, русские большевики были предателями, изменившими союзническому долгу, и церемонничать с ними было нечего. (Ленин, конечно, совершил ужасную ошибку, сдавшись немцам за несколько месяцев до их краха. Если бы не позорный Брестский мир, вся история нашей страны сложилась бы по-другому. Но не буду отвлекаться. Я ведь пишу не про политику, а про супермена.)

Заговорщик из Кроми получился довольно неуклюжий. Он попался в сети ЧК, которая повела с англичанином сложную агентурную игру. Но 31 августа, после того как правые эсэры убили Урицкого и стреляли в Ленина, Советы решили извести всю «контру» под корень, не миндальничая.

Лестница, с которой скатился отважный капитан

Наплевав на дипломатический иммунитет, отряд чекистов ворвался в здание британского представительства. Пока сотрудники жгли компрометирующие документы, капитан Кроми в одиночку отстреливался из двух «браунингов» – и, кажется, продержался достаточно, чтобы все бумаги сгорели.

Вообще-то в реальной жизни, в отличие от кино, если один человек затевает перестрелку с целой командой, его быстро убивают. Потому что в ответ на одну пулю летит десять или двадцать. Но Кроми метко стрелял не только торпедами. Он свалил трех чекистов, а потом был убит. Потому что жизнь – не кино и не роман.

Эх, если бы эту сцену описывал беллетрист, героический капитан обязательно уцелел бы. Ка-ак подпрыгнул бы, зацепился бы за портьеру, перемахнул на подоконник, все время продолжая палить из пистолета, да вышиб ногой стекло, да – во двор, в вихре осколков. А там, внизу, конечно, лежало бы какое-нибудь сено. Скок на забор, кувырк на улицу, и поминай как звали.

Но храброму капитану прострелили его отчаянную голову, и он упал, и его увезли в морг.

Это я всё к чему пишу?

К тому, уважаемые читатели, что я – не суровый Господь Бог, а беллетрист, и у меня супермены почем зря не погибают. Мало ли что Фандорину стреляли в голову? Разве супермены от такой ерунды погибают?

К 150-летию Московского зоопарка

Любите ли вы крокодилов и бегемотов, как люблю их я? Бегемот для меня – царь зверей; крокодил – царевич.

За бегемотами я могу наблюдать бесконечно. В следующей жизни я хочу быть таким же бесстрашным, несуетливым и равнодушным к мнению окружающих.

Хочу быть таким

Когда-то давно я прочитал, что бегемот – неоспоримое доказательство наличия чувства юмора у Господа Бога, ибо только очень большой шутник мог придумать сардельку размером почти с автомобиль «Победа», какие ездили по улицам во времена моего детства, когда я специально ходил в Московский зоопарк смотреть на бегемотов.