Сверху, со второго этажа, послышалось осторожное, — Мужики… все кончилось?
— Началось, — пробурчал я.
— Выходить можно?
Из окон высовывались новые головы.
— Что происходит? — с нервными нотками, требовательно. Голос — женский.
— Чечня местная происходит, — пояснил я, стараясь быть кратким. И не обращая внимание на нарастающий галдеж, повернулся к упакованному Мише.
— Собери оружие с трупов. И запасные магазины. Раздай стволы.
— Кому?
— Откуда я знаю? Людям.
— Ты кто, парень? — кажется это уже было.
— Турист. С соседнего отеля, — я мотнул головой в сторону своей гостиницы.
— А вообще?
— Просто торгаш. Манагер.
— Вояка бывший? — В его глазах еще светилась надежда.
Я вылил на нее ведро воды.
— Полрожка перед присягой, срочка — в рембате. Вот такая я вояка.
— Твою мать! — в сердцах высказался дядька. — Что делать-то?!
Из холла раздался женский визг — любопытные наткнулись на убитых.
— Для начала — собрать стволы, пока им не приделали ноги.
Вторник, 6.35.
В итоге, собирать стволы мы пошли вдвоем. Успели вовремя — отдыхающие начали просачивание.
Шмон покойников происходил под взглядами любопытных и причитание впечатлительных. Возбужденные туристы гомонили на нескольких языках. Краем глаза я косил на них — пара идиотов снимала холл на мобильники, кучки вокруг убитых. В первых рядах — женщины с расширенными и, просто любопытными, глазами. Тянули шеи не попавшие в первые ряды. В глубине коридора кто-то рыдал. Начинался обыденный Содом.
— Давай быстрей.
Под дикими взглядами мы обобрали трупы, свалив оружие на облюбованный диван.
— Из персонала кто есть? — поинтересовался я у собравшихся. — Мужики, подходите ближе!
Подходить никто не спешил. На нас поглядывали с опаской. Как на сумасшедших.
— Твою мать! Ты, — обратился я к ближайшему. — Жить хочешь?
Мужик молча отодвинулся, увлекая за собой бабу и голенастую девочку-подростка.
Телок.
— А если девку твою сейчас трахнут? С дочкой?
Что-то я не то несу. Народ тупил глазки, избегая встречаться взглядами. Того и гляди — разбегутся.
Отодвинув мудака и раздвинув женщин просочилось четверо.
— Не кипешуй, браток. Не пугай козлика и девок.
Коллектив спаяный и спитый. Цепкие глаза с красноватым отливом белков, кирпичный загар на мятых рожах. Остальные особи мужского пола не спешили сокращать дистанцию. Пусть их.
Я махнул четверке рукой, — Сюда.
Мы разместились между баром и заваленным оружием, диваном. Дяди выжидательно рассматривали то диван, ставший оружейным складом, то меня с Мишей.
— Минуту.
Обойдя их, я подтащил поближе беспамятного араба. Все воззрились на лежащее тело а я, пользуясь паузой постарался собраться с мыслями.