Спасло ситуацию предложение воссоединить, дорогие сердцу кэпа части жизни, на судне. Это повернуло дискуссию в конструктивное русло — воображение капитана захватила мысль пересидеть заваруху в эмиграции с солидными деньгами. А не с голой задницей, как другие.
Мы сошлись на ста семидесяти, сэкономив обществу почти восемьдесят штук.
Дальше был чай в тенистой беседке, восточные сладости и прочая лабуда ни о чем. Уложившись в двадцать минут и ударив по рукам мы, вручив небольшой задаток, откланялись. Уговорившись о встрече на закате.
Вторник. День, 14.00.
Налитый чаем Махмуд-Пятница с энтузиазмом трусил к садовой ограде, радуясь окончанию похода и заработанным деньгам. Его повысившиеся настроение искало выход и таки, нашло. Проводник развязал язык. Хлынул поток местечковых сплетен, похвальбы, жалоб на судьбу и начальство. Саныч, изможденный жарой и страхом, пустил болтовню аборигена мимо ушей. Его больше заботило возможное появление арабских супостатов. Я отбоялся свое час назад и потому внимал. Метров через двадцать поток словесных помоев принес единственный улов — корыто кэпа оказалось служебным, а не личным. В принципе — без разницы, но восточные люди готовы задрать ценник даже после торгов. Может и сгодится.
Дойдя до заветного сарая и свернув к дыре мы притормозили. Ощущая запах персиков, я жестом попросил проводника заткнуться и хлопнул по плечу расслабившегося было ярославского барыгу. Плечо дернулось.
— Что?!
— Дальше топайте сами.
— А, а ты?
— Схожу осмотреться. Турист я или нет?
Возражать долбанутому Саныч не стал. Душеспасительные беседы с самоубийцами — не его амплуа. Пожав плечами, он подтолкнул к дыре проводника и нырнул следом.
14.10.
Проводив взглядом их, исчезающие за деревьями, спины я присел на пыльный ящик и вытащил карту. Если верить измятому листку, поселок походил на вытянувшуюся вдоль берега, чуток беременную гусеницу. Месяце на пятом. Спинку будущей мамаши составляли отели, пузико — жилой поселок. Главная улица шла вдоль спины, делая несколько побегов-проездов в жилые квартальчики. На окраине одного сейчас куковал я. Жирная линия шоссе, петлей огибала поселок поверху, соединяясь с центральной улицей парой коротких «отростков». На верхней точке ближней «смычки» чернела отметка, отмечающая пост с зениткой. Под ним — вторая, бывший пляжный пост. С удовольствием зачеркнув второй кружок, я перевел глаза на маленький прямоугольник портовой зоны у второго съезда. От вожделенной стоянки гостиницу отделяли поселок и два километра отелей, забитых арабами и заложниками. Мда..