– Здор-р-рово, парниша! – сплюнул себе под ноги мужик, когда пойманная в ловушку жертва тревожно заозиралась. – Слышь, а ты куда топаешь? Не в Парму, случаем?
Вэйр промолчал. При этом постарался сгорбиться, опустить голову и стать как можно меньше, чтобы выиграть для себя несколько драгоценных секунд. Да, трое на одного – не самый плохой расклад, который встречался ему по жизни. Кроме того, жирдяй выглядел не особенно подвижным и, судя по выражению лица, был излишне уверен в себе. Стоял, опять же, удачно, в пределах досягаемости. Зато его сосед казался более напряженным и даже скованным, хотя дубину держал не в пример более уверенно. Тогда как последний из этой неприятной троицы остановился по правую руку от Вэйра и явно приготовился перехватить его, если тот попытается сбежать.
«Нехорошо, – подумал Вэйр, быстро просчитав варианты. – Лезть с охотничьим ножом на три дубины – самоубийство. А если еще мужик окажется бывшим воякой…»
От этой мысли он поежился, и, заметив этот жест, один из парней глумливо ухмыльнулся.
– Так, значит, все-таки в Парму идешь? Хотя куда ж еще: дорога всего одна… эй, а хошь, мы тебя проводим?
Вэйр, сглотнув, опустил голову и отступил на шажок левее, лихорадочно вспоминая уроки отца.
– Ты че, немой? – осклабился толстяк.
– Н-нет, – хрипло ответил Вэйр, облизнув пересохшие губы. – Только не убивайте…
– Не-а, – успокаивающе помахал дубиной щербатый. – Мы только проводим. Не ссы.
– Ага, – гулко хохотнул толстяк, подметив, как дернулся от этих слов юноша. – Проводить – эт мы могем! Хоть до Пармы, хоть до ельфов, а хоть до самого Всевышнего…
– Не богохульствуй, дурило, – внезапно подал голос главарь. – Словишь молнией по башке или язык тебе кто отрежет – враз отучишься бога поминать, когда не надо.
Жирдяй пренебрежительно фыркнул, но все-таки смолк. А потом, видимо, потерял терпение и повелительно ткнул пухлым пальцем в сторону нервно переминающейся жертвы.
– Че встал? Скидывай поклажу! Дальше мы сами донесем… гы-ы-ы… чтобы облегчить тебе жизнь.
Вэйр торопливо кивнул и, упорно смотря в землю, начал стягивать с себя заплечный мешок.
– Молодец, – с готовностью оскалился щербатый, жадно уставившись на добычу, которую Вэйр сжал в руках. – Послушный. Щас мы малость облегчим твою ношу, а потом, может, даже отпустим небитым. Да, бать?
Мужик вдруг глухо рыкнул, разом перестав лыбиться, и властно прикрикнул:
– Ну-ка цыц! Хватит болтать и давай его сюда! А ты, сопляк, кидай мешок и вали отсюда, если не хочешь заполучить в брюхе лишнюю дырку!
Вэйр, не став дожидаться продолжения, молниеносно распрямился, расправляя широкие плечи. Проворно перекинул мешок в левую руку, мысленно благодаря Всевышнего за то, что заботливая мама успела всунуть туда увесистый котелок. Заученным с детства движением скользнул вперед и влево, а затем, хорошо помня отцовскую науку, хлестко ударил, метясь прямо в гнусно ухмыляющуюся рожу щербатого.