– Сколько можно тебя ждать, Хайди? – возмутилась Дебора. – Извозчики требуют дополнительный фунт за простой в месте их стоянки.
Орхидея расплатилась с хозяином фаэтона, села на место кучера и хлыстом подстегнула лошадь. В дороге она обдумывала произошедшее в парке и никак не могла взять в толк, кем приходится тот мальчик крестнице Деймоса.
– Вот куда бы я хотела поехать, так это в Гайд-парк! – прервала ее мысли мать. – Чтобы посмотреть статую Ахиллеса, посвященную победам герцога Веллингтона.
– Как-нибудь съездим, мама, – пообещала дочь и вновь окунулась в воспоминания.
Возвратившись домой, они поужинали и легли спать.
Во сне Орхидея увидела себя обнаженной в незнакомом месте. Её тело гладили сильные мужские руки, отчего по коже бегали мурашки, а внизу живота словно порхали бабочки.
– Боже! Она самое прекрасное, чистое и непорочное из твоих созданий, – произнес Деймос, глядя куда-то сквозь нее, – Почему? – спрашивал он у кого-то, хотя в помещении больше никого не было. – Почему страсть не означает любовь? Ведь она хочет близости с этим телом так же, как я хочу отведать человеческой плоти.
Несмотря на эти слова и диалог Белла с кем-то невидимым, Орхидее не было страшно. Она с интересом разглядывала смуглое тело и мускулы мужчины, который был над ней.
– Скоро она полюбит меня, я знаю! – продолжал он. – Память о нём сотрется, и тогда сердце ее будет принадлежать мне. Пусть это лишь оболочка! – словно в споре воскликнул Деймос. – Ей нужно лишь полюбить, потом можно стать настоящим.
Орхидея давно знала, что Белл ждет от нее большего, нежели спокойная платоническая привязанность, которую она готова была ему пожертвовать. Магнит его глаз одновременно отталкивал, жар тела вместе с тем охлаждал, и она ничего не могла с собой поделать. Демон похитил когда-то не только ее человеческую оболочку, но и девичью душу. Какую бы привязанность и уважение к Деймосу она ни питала, однако не могла заставить себя подумать о браке с ним.
– Я помню о договоре! – красноречиво заявил Белл, разряжая воздух. – Я не лишу ее воли, лишь подтолкну. Высокомерие и эгоизм заставили тебя пойти на это соглашение, себялюбие и уверенность в их преданности вынудили сделать этот шаг. Поэтому и тебе пожинать будущие плоды, так что не мешай мне творить.
Неистовый огонёк вновь зажегся в глазах Деймоса, и теперь уже он смотрел не сквозь Орхидею, а на нее. Ей хотелось зажмуриться, но почему-то закрыть глаза не удавалось. Как ярко светит огонь, от него не скрыться.
– Она приходит в себя, – сказал незнакомый голос, и девушка очнулась.