– Придется потерпеть, – сказал он мягко, но Орхидее все равно было страшно.
Деймос стал давить на ранку, чтобы заноза выскочила, и так одну за другой вынул частички коры. Орхидея сидела вся красная от боли, сжимая зубы и веки, чтобы не заплакать. Ее хозяин взял смоченную в растворе череды салфетку и приложил к кровоточащей коже.
– Осталась вторая ступня, – произнес он сострадательным тоном.
Орхидея не могла говорить и лишь кивнула ему. Когда со второй ногой было покончено, и Белл проделал с ней то же самое, он укрыл обе ступни пледом, а под спину девушки положил подушку.
– Отдыхай, – сказал он ласково и уже собирался выйти из гостиной, как она взяла его за руку, останавливая.
– Спасибо! – прошептала Орхидея и поцеловала ладонь хозяина.
Он сел рядом и примкнул к ее губам. Девушка ощутила невероятный трепет, внутренности сжимались и разжимались то от жара, то от внезапного холода. Ей так хотелось испытать то, что подсказывало ей воображение, но это неправильно, неправильно, – увещевал ее разум. Что же делать? Вот Деймос заключил ее в свои объятия. Какие сильные у него руки! Орхидея попыталась остановить одну из них, которая проворно освобождала от лифа платья ее грудь.
– Не отталкивай меня! – молил тогда он.
Но что же делать? Как она может позволить ему украсть ее девичью честь, хозяйничать в ее теле? И тут девушка вспомнила себя во времена заточения в замке Демона. На балу с ней происходило то же самое, когда она уже была готова подарить себя Эдмонту. Но он не воспользовался тогда ее замешательством, не выкрал невинность, несмотря на добровольный дар узницы. Он любил и был верен любимой! Да, его возлюбленная мертва, но он не осквернил память о ней, потому что любил, искренне любил… И Орхидея любит его – Эдмонта! Пусть он Демон! Пусть он исчадие темных сил, но она искренне его любит и никогда не предаст.
Экономка вскочила на ноги и твердо заявила Беллу, что это неправильно:
– Я Ваша служащая, – проговорила она прямо. – И подобное поведение не позволительно ни мне, ни Вам.
Она освободила свои ноги от целебных оков и вышла босиком. На полу оставались капли крови, по которым можно было проследить ее путь. Орхидея поднялась в свою комнату, собрала свои вещи, обулась в единственные выходные туфли и покинула Белл-Лодж. Ей не хотелось требовать от хозяина расчета, как в прошлый раз, не хотелось ничего объяснять и получать объяснения. Она лишь хотела свободы, свободы действовать и любить по своему усмотрению. Раны на ногах мешали идти, но раны в сердце были намного глубже. Демон… Демон! Орхидея готова преклонить перед ним колени и поклясться в любви и верности. Жаль, что ему этого не нужно от нее.