Наконец открылась вакансия в фирме «Моусон и Вильямс». Это большая маклерская фирма на Ломбард-стрит. Я думаю, сэр, что вы не знаете о них, а поэтому должен вам объяснить, что «Моусон и Вильямс» считаются самой богатой маклерской фирмой во всем Лондоне. В их объявлении было сказано, что нужно обращаться к ним с просьбой о месте письменно. Ну, взял я свою рекомендацию и прочие документы
и послал им. Признаться, у меня не было никакой надежды на получение этого места. И вдруг я получаю ответ, что могу в следующий же понедельник явиться на службу, куда буду принят, если только моя внешность окажется удовлетворительной. Я не могу вам объяснить, каким образом это случилось. Конторщики Моусона мне потом рассказывали, что директор никогда не выбирает людей, а принимает на службу того, чье письмо первым попадется ему на глаза. Как бы то ни было, мне повезло, и я был доволен. Мне положили жалованья один фунт в неделю, а работу дали такую же, какую я делал у Коксона.
Ну, а теперь я подхожу к самой любопытной части моей истории. Надо вам сказать, что я живу в Хэмпстеде, Поттерс-Террас, дом № 17. Получил я письмо от «Моусон и Вильямс» вечером, прочел его и сижу, курю себе. Вдруг входит хозяйка и подает карточку. На ней написано: «Артур Пиннер, финансовый агент». Я никогда не слыхал прежде этого имени и удивился, однако попросил хозяйку впустить гостя. Входит этот человек – среднего роста, черноглазый, темноволосый и с черной бородой, с характерным еврейским носом.
Двигался он быстро и говорил отрывисто, как человек, которому некогда попусту терять времени.
– Мистер Холл Пайкрофт, если не ошибаюсь, – спросил он.
– Да, сэр, – ответил я и пододвинул ему стул.
– Вы работали прежде в «Коксон и Вудхаус»?
– Да, сэр.
– А теперь поступаете на службу к Моусону?
– Именно так.
– Хорошо, – сказал он. – Дело в том, что вы, как я слышал, обладаете большими финансовыми талантами. Помните ли вы Паркера, управляющего у Коксона? Ну, так вот он очень хвалил мне вас.
– Я так рад слышать это. К делу своему я, правда, относился всегда добросовестно, но все же не думал, что приобрел себе в Сити такую хорошую репутацию.
– У вас память хорошая? – спросил он.
– Неплохая, – скромно ответил я.
– Обращали вы внимание на настроение рынка, пока были без занятий? – спросил он.
– Да. Каждое утро я читаю биржевую сводку.
– Но ведь это настоящее прилежание! – воскликнул он, – вы положительно делец. Не позволите ли вы задать вам несколько вопросов? Да? Ну, как обстоит дело с Эрширскими акциями?
– От ста пяти до ста пяти с четвертью, – ответил я ему.