– Ах, Ватсон, что вы наделали? – преспокойно заметил Холмс. – В какой вид вы привели ковер?
Я нагнулся в смущении и стал подбирать фрукты, поняв, что мой товарищ, по какой-то известной только ему причине, желал, чтобы я взял вину на себя. Другие последовали моему примеру и поставили столик на ножки.
– Ах, – крикнул инспектор. – Куда же он девался?
Холмс исчез.
– Подождите здесь минутку, – сказал Алек Каннингем. – По-моему, он спятил. Отец, пойдем, посмотрим, куда он девался. – Они выбежали из комнаты.
Инспектор, полковник и я в недоумении переглядывались между собой.
– Честное слово, я склонен разделить мнение мистера Алека, – сказал инспектор. – Может быть, это следствие болезни, но мне кажется, что…
Внезапный возглас: «На помощь! На помощь! Убивают!» – прервал его речь. С ужасом я узнал голос моего друга и выбежал, как безумный, на площадку. Крики, перешедшие в хриплый стон, неслись из комнаты, в которую мы заходили раньше. Я влетел сначала в нее, а потом в смежную комнату. Оба Каннингема навалились на лежавшего на полу Холмса. Младший душил его за горло обеими руками, а старший, казалось, старался вывихнуть ему кисть руки. В одно мгновение мы трое оторвали их от Холмса, и он с трудом поднялся на ноги, весь бледный и сильно измученный.
– Арестуйте этих людей, инспектор! – задыхаясь, проговорил он.
– По обвинению в чем?
– В убийстве кучера Вильяма Кирвана.
Инспектор оглядывался вокруг в полном недоумении.
– О, мистер Холмс! – наконец проговорил он. – Я уверен, что вы вовсе не…
– Замолчите и взгляните на их лица! – отрывисто сказал Холмс.
Никогда в жизни не приходилось мне видеть на человеческом лице более полного выражения сознания вины. Старик казался совершенно пораженным; его лицо с резко обозначенными чертами приняло тяжелое, угрюмое выражение. Сын же, напротив, утратил все свое изящество; ярость опасного дикого зверя засверкала в его темных глазах и исказила красивое лицо. Инспектор ничего не сказал, но подошел к двери и свистнул в свисток. На зов явились два констебля.
– Не могу поступить иначе, мистер Каннингем, – сказал он. – Надеюсь, что все это окажется нелепым недоразумением. А! Это что! Бросьте!
Он взмахнул рукой, и на пол упал револьвер, которым молодой Каннингем собирался застрелиться.
– Сохраните эту вещь, – сказал Холмс, поспешно наступая на револьвер. – Он пригодится нам при следствии. Но вот то, что необходимо нам.
Он протянул инспектору маленький кусок смятой бумаги.
– Остальная записка? – спросил инспектор.
– Именно так.
– Где же она была?
– Там, где и следовало ожидать. Сейчас объясню вам все. Мне кажется, полковник, что вы с Ватсоном можете теперь вернуться домой; я же приду к вам самое большее через час. Мне и инспектору нужно поговорить с арестованными, но я, наверное, вернусь к обеду.