– Брось нож, а то я тебя проткну насквозь, – прибавил Рувим, наступая на чужака с багром.
– Черт возьми, вы мне дали прекрасный совет, – ответил незнакомец, пряча нож в ножны и тихо посмеиваясь, – люблю я вызывать пыл в молодых людях. Я играю роль стали, которая высекает храбрость из ваших кремней. Не правда ли, я сделал хорошее уподобление? От него не отказался бы и остроумнейший из людей, Самюэль Бутлер. Глядите-ка, молодые люди…
И, похлапывая себя по выдающемуся вперёд горбу на груди, он прибавил:
– Не подумайте, что это горб. Это я книгу ношу так. О, несравненный «Гудибрас»! В этой поэме соединено изящество Горация с заразительной весёлостью Катулла. Ну-с, что вы скажите о моей критике поэмы Бутлера?
– Подавайте ваш нож, – произнёс я сурово.
– Сделайте одолжение, – ответил он, передавая мне с вежливым поклоном свой нож. – Скажите, не могу ли я вам доставить ещё какое-либо удовольствие? Я готов отдать вам все, кроме своего доброго имени и военной репутации. Впрочем, нет, я ни за что не отдал бы вам этого экземпляра «Гудибраса» и латинского руководства о войне, которое я также ношу всегда на груди. Руководство это написано Флемингом и отпечатано в голландском городе Люттихе.
Я, продолжая держать нож в руке, сел рядом с ним и сказал Рувиму:
– Бери оба весла, а я буду присматривать за этим молодцом, чтобы он не сыграл с нами какой-нибудь шутки. Ты был прав, Рувим. Это, наверное, пират. Прибыв в Хэвант, мы его отдадим чиновникам.
Лицо вытащенного нами из воды человека утратило на минуту своё бесстрастное выражение. По нему промелькнуло что-то похожее на тревогу.
– Помолчите немножко, – сказал он, – вы, кажется, назвали себя Кларком и живёте вы в Хэванте. Не родственником ли вам приходится живущий в этом городе старый пуританин Иосиф Кларк?
– Он мой отец, – ответил я.
– Вот так так! – воскликнул Саксон и рассмеялся. – Выходит, что я споткнулся о собственные ноги. Я вам, мой мальчик, кое-что покажу. Поглядите-ка!
И, вытащив из кармана какую-то пачку, завёрнутую в промоченную парусину, он развернул её, и там оказались запечатанные пакеты. Один из пакетов Саксон вынул и положил его ко мне на колени.
– Читайте! – произнёс он, тыкая в пакет своим длинным тонким пальцем.
На конверте значилась крупными буквами следующая надпись: «Из Амстердама в Портсмут. Торговцу кожами в Хэванте Иосифу Кларку. Податель письма Децимус Саксон, совладелец судна „Провидение“.
Конверт с обеих сторон был запечатан большими красными печатями и сверх печатей перевязан широкой шёлковой лентой.
– Всего у меня двадцать три письма, и их я должен раздать здесь, по соседству, – сказал Саксон, – и это вам доказывает, в каком почёте находится Децимус Саксон у добрых людей. В моих руках находится жизнь и свобода двадцати трех людей, и не думайте, деточки, что я везу фактуры и коносаменты. По этому письму старик Кларк партию фламандских кож не получит. Да, друзья, дело идёт не о кожах, а о сердцах, о добрых английских сердцах, об английских кулаках и английских шпагах. Пора этим рукам взяться за оружие и начать бороться за свободу и веру. Беря письмо вашему отцу, я рискую жизнью, а вы, сын этого отца, угрожаете мне, хотите передать меня властям Стыдно вам, стыдно, молодой человек, я краснею за вас.