– А напиток этот достоин тебя, Михей, – добавил Рувим, который в это время мыл бутылки.
– Ну, что скажете, Михей, неправда ли недурной мёд? – спрашивал трактирщик. – Да, хотел ещё вам сказать два словечка. Вчера здесь были сквайр Мильтон и Джонни Фернелей из Бэнка. Они говорят, что в Фэрхене есть силач, который не прочь померяться с вами. Я ставлю на вас.
– Потише, потише! – засмеялся я. – Вы хотите, чтобы я был призовым бульдогом, который кидается на всех. Ну, что толку в том, кто из нас кого одолеет – он ли меня или я его?
– Как что толку? А честь Хэванта, разве это не толк? – ответил трактирщик, а затем, налив мне меду, прибавил: – Впрочем, вы правы, для такого молодого человека, как вы, жизнь в деревне, со всеми её мелкими успехами и радостями, должна казаться жалкой и ничтожной. Вы так же не у места здесь, как виноградное вино на обеде для подёнщиков. Человек вашей закваски должен подвизаться не на улицах Хэванта, ваше имя должно греметь во всей Англии. Чего вы, в самом деле, добьётесь здесь, колотя шкуры и дубя кожу?
Рувим засмеялся и сказал:
– Отчего это, Михей, не догадаются сделать тебя путешествующим рыцарем? Тогда твоя судьба переменится. Тогда твою кожу станут колотить и твоя кожа окажется выдубленной.
– У тебя, Рувим, всегда тело было короткое, а язык длинный, – воскликнул трактирщик, а затем, обращаясь ко мне, продолжал: – Но говоря по правде, Михей, я вовсе не шучу, говоря, что вы губите свою молодость живя здесь, в деревне. Жизнь у вас теперь самая настоящая, кровь играет в жилах. Вы пожалеете об этом времени, когда состаритесь, когда вам придётся пить противные, безвкусные подонки дряхлости.
– Теперь уже заговорил пивовар, – произнёс Рувим, – но, если хочешь знать, Михей, отец прав, несмотря на то что он выражает свои мысли пиво-медоваренным слогом.
– Я подумаю о ваших словах, – сказал я и, простившись с отцом и сыном, снова вышел на улицу.
Когда я проходил мимо дома Захария Пальмера, старик сидел у порога и прилаживал какую-то дощечку. Он поглядел на меня и поздоровался.
– У меня есть для вас книга, мой мальчик, – сказал он.
– Но я ещё не окончил «Комуса», – ответил я, читавший в это время данную мне Пальмером поэму Мильтона. – А что, дядя, это какая-нибудь новая книга?
– Книга эта написана учёным Локком и говорит о государстве и об искусстве управления государством. Книга небольшая, но мудрости в ней так много, что если положить её на чашу весов, то она может перетянуть целую библиотеку. Теперь я сам читаю эту книгу, но завтра или послезавтра я её окончу и отдам вам. Хороший человек мистер Локк! Вот и теперь он живёт скитальцем и изгнанником в Голландии. Он предпочёл изгнание, а не захотел преклонить колен перед тем, что осуждала его совесть.