— Самая умная из тех, кого мне доводилось знать, — проникновенным голосом подтвердил Барни.
— И ты пытаешься соблазнить меня, — как бы констатируя факт, проговорила Клэр.
Ее слова вызвали у него веселый смех.
— Да я каждую ночь молю Бога, чтобы он помог мне сохранить здравый смысл.
Клэр сознавала, что Барни играет с ней в кошки-мышки.
— Возможно, ты хочешь этого, но в твоем поведении четко просматриваются два совершенно противоположных желания. В одном случае ты как бы говоришь: иди ко мне. В другом — не посягай на мою мужскую свободу!
Барни наградил ее умопомрачительной улыбкой.
— Это лишь свидетельствует о смятении моего ума, и в этом виновата ты, Клэр. Так что тебе уже не нужно анализировать мое поведение. Но вот о чем тебе стоит волноваться, так это…
Барни схватил ее за руки и привлек к себе. Клэр ощутила под ладонями его мускулистую грудь, а когда он запрокинул ее голову и страстно поцеловал, его губы обрушились на нее с невероятной силой. Его страсть обжигала Клэр, требовала удовлетворения еще большего, нежели поцелуй, и девушка чувствовала ее влекущую силу с каждым ударом сердца.
Объятия Барни постепенно становились все сильнее. Она была не богиней, а обыкновенной смертной женщиной, которая сейчас подчинялась воле мужчины, движимого первобытным половым инстинктом. Пальцы Барни скользнули в ее волосы, заставляя откинуть голову еще сильнее. Атакующий поцелуй Барни был требовательным, но при этом его губы оставались удивительно нежными.
Клэр не только не сопротивлялась внезапному натиску, наоборот, она еще теснее прижалась к Барни, словно Леда, желавшая обнять Лебедя. У нее все кружилось перед глазами, тело тоже тонуло во власти страсти и неистовства. Клэр застонала, почувствовав прикосновение руки Барни к своей груди. Она грезила об этой минуте, тысячи раз представляла ее себе, но никакое наваждение не было таким сладким. Ее охватило пламя, которое растекалось по жилам, стучало в висках.
Клэр понимала, как далеко могут завести их эти ласки. Но мысль о том, что в конечном счете Барни, утолив свою страсть, может бросить ее, приводила Клэр в полуобморочное состояние. Сейчас же их страсть была обоюдной. Клэр чувствовала, как он дрожит от возбуждения, прижимаясь к ней бедрами, заливая ее огнем и нестерпимым желанием. Но если она любила Барни, то он испытывал к ней лишь всепоглощающее сексуальное влечение. Клэр сомневалась, что он когда-нибудь решится отдать себя в руки женщины.
— Барни! — выдохнула Клэр, когда он сжал пальцами ее сосок, и ее залила волна невероятного жара. Она чуть не добавила: «Любовь моя», — но гордость не позволила ей первой произнести эти слова.