Носителем идей мог бы выступить Эйхманис, но он появляется в романе хоть и ярко, но эпизодически – затем лишь, чтобы продекларировать свои соображения, ответить на определенную порцию вопросов Артёма. Цитировать соображения и ответы не буду – несмотря на усилия Эйхманиса построить здесь нечто новое, Соловки образца 1929 года ничем не отличаются от привычного общества: есть работяги, питающиеся самой скверной едой, живущие, почти как скот, есть служащие, имеющие спецпайки и комнаты (кельи) на одного-двух, есть элита. Естественно, есть воры и есть те, кто должен их ловить и наказывать. Эйхманис – почти царь, а то и воплощение бога, которого, впрочем, очень легко заменить: бац! – вместо Эйхманиса появляется Ногтёв. И небо не падает на землю. Единственное, чаек постреляли, которых Эйхманис оберегал.
В общем, мироустройство Соловков ничем существенно не отличается от мироустройства практически любого человеческого объединения. Зачем автор взялся писать огромный роман о Соловецком лагере, не пойму (дело ведь не в том, что там отбывал наказание его прадед). Тем более такой роман.
И здесь хочется разобраться в повествовательной конструкции «Обители».
Я как читатель очень тоскую по многолинейным, широким романам. Их мало, удачных – единицы на десятилетия. Больше удач там, где писатель ведет повествование через одного героя, а то и от его лица. Такому герою больше верится, ему сильнее сочувствуешь.
Все семьсот с лишним страниц «Обители», не считая «От автора», «Послесловия», «Приложения» и «Примечания» мы видим в центре повествования Артёма Горяинова. Видим Соловки только его глазами, переживаем только его переживания. И, с одной стороны, это затягивает нас в ткань романа (как произведение словесности написанного, надо отдать должное, превосходно), но, с другой, вынуждает автора громоздить события одно на другое, гнать и гнать Артёма по тексту с бешеной, нечеловеческой скоростью. Ведь стоит скиснуть моногерою, заскучает читатель.
Я постарался внимательно прочитать «От автора». Запомнил такое вот замечание:
Позднее, сводя в одну картину все рассказы и сверяя это с тем, как было на самом деле, согласно обнаруженным в архивах отчетам, докладным запискам и рапортам, я заметил, что у прадеда ряд событий слился воедино и какие-то вещи случились подряд – в то время как они были растянуты на год, а то и на три.
Уточню, прадед Захар и Артём – не одно и то же лицо. Прадед наблюдал часть жизни Артёма, о чем потом рассказал отцу автора. Сам прадед Захар тоже появляется в романе – тихий молодой мужичок, безропотно выполняющий любые приказы. Не подумаешь, что на Соловки он попал за то, что «зверски избил уполномоченного». Впрочем, он нужен, по сути, лишь как связь Артёма с автором романа. Артема-то убивают там, на Соловках, и рассказать о своих приключениях он не может.